семьи» по сбору средств в сорок седьмом году. Чтобы придать основному тезису организации – контроль над рождаемостью – приемлемый вид, «Планирование семьи» поставило во главу угла проблемы «снижения частоты рождений» и азиатский кризис перенаселения. Перемены в «половой морали» особенно не подчеркивались. Не афишировались и исследования контрацептивов: лидеры организации больше заботились о создании мощной системы связей, расширении аудитории и упрощении доступа к уже существующим средствам предохранения. Организация росла, база ее сторонников ширилась, и Сэнгер начала становиться обузой. Слишком громкая, слишком резкая. Некоторые участники организации считали ее политически наивной, а ее действия в отношении католической церкви – упрямыми и саморазрушительными. К тому времени уже стало понятно, что не все верные католики согласны с церковным запретом контроля рождаемости. Лидеры «Планирования семьи» хотели привлечь этих скептиков на свою сторону, подчеркивая, что церковь и верующие – не одно и то же. Но Сэнгер терпеть не могла церковь, и чем старше она становилась, тем больше ее злил католицизм. По какому праву, спрашивала она, телами женщин распоряжается кучка священников-девственников?
И сама Сэнгер бывала недовольна «Планированием семьи», чье руководство, по ее словам, «топчется на месте, само себе мешая». «Я точно так же разочарована, и мне так же неприятно, как и вам, и не только из-за ограничений, на вас накладываемых, но и из-за ограниченности тех, кто их накладывает, – тех, кому вам приходится кланяться и присягать на верность», – так она писала Кларенсу Гэмблу[22], одному из союзников движения, в письме сорок первого года с пометкой «конфиденциально». Отношения Сэнгер с руководством стали столь натянутыми, что она уже сомневалась, станет ли организация финансировать исследования Пинкуса – или что бы то ни было – по ее совету. Они будут запрашивать коммерческое предложение. Будут консультироваться с комитетами. Будут рассматривать бюджеты. В игру вступит политика.
Одного из самых важных своих финансовых покровителей она уже потеряла. Джон Д. Рокфеллер – младший за первую половину двадцатого века успел пожертвовать миллионы долларов на решение вопросов нравственности. Он спонсировал не только христианские ассоциации девушек и юношей для создания убежищ от безнравственности американских городов, но и исследования полового поведения людей, а также контрацепции. Но к сороковым – пятидесятым годам в руководстве Фонда Рокфеллера задумались, не лучше ли пустить деньги на борьбу с малярией и холерой в странах с высокой смертностью. Дело было не только в глобальных приоритетах, но и в некоторых щекотливых политических моментах. После того, как газеты стали критиковать исследования Альфреда Кинси, спонсируемые, в частности, Рокфеллерами, руководство фонда предпочитало уклоняться от проектов, связанных с сексом.
Вина не лежала целиком на Сэнгер.
