Это актуально.
Саша повернулась лицом к стене и очень быстро заснула.
Глеб остался в одиночестве. Делать было абсолютно нечего. Заснуть он не имел права. Разложив пасьянс с десяток раз, он прискучил этим занятием. «А что это за волколак такой?» – вдруг вспомнил Глеб. «Поискать, что ли, правда, в интернете?»
После нескольких официальных страниц в Википедии Глеб обогатился знаниями о том, что, по мнению иностранцев, предки северных славян частенько практиковали культовое обращение в волков. Также там было написано, что истории о волколаках распространены по всей территории, заселенной южными, западными и северными славянами. Есть они в обилии и у многих других народов. То есть получалось, что в древности чуть ли не в каждом русском селе были свои оборотни, а колдуны вообще могли и сами становиться волками, и других превращать.
«Вот такая мирная деревенская жизнь, – подумал Глеб, – Идиллия, можно сказать. С оттенком фильма ужасов. Хорошенькое дельце: раньше вся Русь, да и не только, просто кишела этой нечистью. Если только не враки это все». В поисках более легкого чтива Глеб еще походил по ссылкам, но ничего нового не нашел. Все перепечатывали одно и то же. В конце концов, на одном библиотечном ресурсе Глеб набрел на литературную сказку малоизвестного писателя с названием «Волколак». Устроившись поудобнее в кресле и положив ноги на стул, Глеб погрузился в чтение.
Глава 13. Волколак
Давно ли, недавно ли это было. Пошел я на лыко гору драть. Увидал: на утках озеро плавает. Я срубил три палки: одну еловую, другую березовую, третью рябиновую. Бросил еловую – не добросил, бросил березовую – перебросил, бросил рябиновую – угодил. Озеро вспорхнуло, полетело, а утки остались. Это еще не сказка была, а присказка.
А вот сейчас и сказка будет. Чур мою сказку не перебивать. А кто ее перебьет, тот трех дней не проживет.
Встречались парень с девушкой. Встречались они всю весну красную, солнцем прогретую, соловьем пропетую. В роще аукались, под ивой плакучей друг дружке кланялись, а за ракитовым кустом, подальше от глаз людских, вместе сходились. Береза их сережками по лицу гладила, ластилась. Черемуха белым цветом волосы невесты осыпала.
– Будешь ли ты всегда ждать меня, суженый мой?
– Буду, краса моя ненаглядная, буду.
Любились они и все лето зеленое, закатами осененное, луной осеребренное. Землю поливал то грибной дождь, то куриный, то слепой. После теплого дождя только пьянее колыхались разморенные солнцем полевые травы. Только шелковей стелились наливные луга. Только горячей становилось дыхание девушки, когда прижимал ее, озябшую, парень к своей груди. Все овраги полнились рдяной душистой земляникой, но ярче ягод горели щеки девушки, когда срывал с ее уст парень поцелуй.
– Будешь ли ты всегда целовать меня, жданный мой?
– Буду, люба моя, буду.
Все луга исходили, все стога пересчитали, все ромашки посрывали.
А потом пришла осень с бледными рассветами и холодами-разлучниками. Задышала ледяными туманами, зачастила дождями-кососеями.
