Я уже ощущал косые взгляды, которые будут бросать на меня гости.
– Ладно, не тушуйся, отлично выглядишь. Вот если бы еще стер с лица это выражение, стало бы намного лучше, – Август в подтверждение своих слов широко улыбается, это получается у него легко и естественно. Я следую его примеру, но, кажется, моя улыбка больше смахивает на оскал.
– Ты что, хочешь меня укусить? Расслабься, Алек, все не так страшно. Надо и тебе время от времени выходить в свет и общаться с людьми.
Я ругаюсь про себя, но покорно следую за Августом.
В сугробы перед школой воткнуты разноцветные флаги, уже изрядно выцветшие от частого использования, над входом – растяжка со словами «Добро пожаловать!», гроздья сдувшихся на морозе шаров дополняют картину. Мне уже тошно. Внутри царит суматоха, присущая всем подобным торжествам – организаторы и участники суетятся, внося какие-то важные изменения, уточняя детали, судорожно ищут кого-то, у кого ключ от зала, запасные ножницы и текст для ведущих. Кто-то без конца поправляет занавески, заставляет мальчишек переносить с места на места столы и стулья, а кто-то с нервной улыбкой встречает прибывающих гостей. Дети выглядят совершенно задерганными, но при этом отчаянно стараются вести себя прилично. Мне становится их жалко – сам не раз проходил через подобное.
Август включил режим светского льва – я даже не подозревал, что таковой у него имеется. Вот у меня нет таких способностей, и я сразу нахожу тихий угол. Делаю звук в наушниках погромче, сажусь прямо на пол, вытянув ноги, закрываю глаза и стараюсь забыться. На всякий случай опускаю голову и прикрываю лицо капюшоном – не хочу, чтобы меня узнали и приставали с расспросами.
Школа маленькая, тут не спрячешься. Эту мудрость не раз доносили учителя, которым порой приходилось выковыривать меня из самых темных мест, в которых я пытался скрыться от очередной повинности в виде хора, маршировки или торжественной линейки. Так и сегодня я недолго оставался незамеченным – и наткнулась на меня Алла Георгиевна. У нас с ней всегда были натянутые отношения. После смерти мамы она смягчилась, думаю, из-за жалости, но позже отыгралась на мне по полной. Кирилл к тому времени уже окончил школу, а Марк был слишком маленьким, так что под удар попал именно я. Она умела демонстрировать свою неприязнь и презрение, сохраняя на своем лице вежливую улыбку, и со стороны казалось, что вы ведете приятную беседу. Говорила тихим, вкрадчивым голосом и как никто умела выводить меня из себя. Не знаю, почему я всегда придавал ее словам такое значение, может, потому что они действительно задевали за живое. Она отлично видела твои болевые точки и умело наносила по ним удар.
– Алек, дорогой, как же ты повзрослел, не узнать! – всплеснула она руками, словно только что заметила меня, до этого успев ощутимо пнуть меня по ноге, – Как ты живешь? Знаешь, ты ведь всегда был одним из моих любимых учеников.
Я вынул наушники и вежливо попытался изобразить подобие улыбки, не желая портить вечер еще до его начала.
– Мне всегда радостно видеть вчерашних
