внимания – стоит только сделать музыку погромче да одеться во что-нибудь потемнее. Мимикрировать под окружающую среду оказалось легче, чем я думал. Даже на оживленной улице ты можешь оставаться наедине с собой. Конечно, Охотнику город не нравился, он страдал от обилия запахов, звуков, света, людей, но за эти годы я сумел его выдрессировать. Или все-таки он меня? Иногда я не могу сказать, где заканчивается мое собственное я и начинается он, и кто из нас на кого больше влияет.
Единственное место, где я чувствую себя максимально комфортно – это тайга. Моя отдушина, где я могу быть самим собой, где я чувствую себя в безопасности, и где я наиболее близок к тому состоянию, которое люди называют счастьем. Я выезжал за город при любой возможности, выходные проводил в лесах, растянувшихся на сотни километров. Это был единственный способ отдохнуть и набраться сил перед новой рабочей неделей. Да, физически я уставал так, что едва мог добраться до дома. Но при этом чувствовал себя обновленным и очищенным, мне казалось, что с плеч и сердца сняли тяжкий груз, который постепенно наваливался в череде городских будней.
Там я бежал от боли, усталости и тяжелых воспоминаний, преследовавших меня по пятам, а здесь бегаю ради удовольствия. Местные не понимают, зачем я себя так загоняю. Да и Август тоже время от времени осторожно заговаривает об этом. Ему, как и прочим, кажется, что это скорее во вред, чем на пользу. Он видит, в каком состоянии я порой возвращаюсь с длительных тренировок, проведя несколько часов при температуре ниже минус тридцати градусов. Да, после таких забегов мне обычно хочется только одного – поесть, вытянуться на кровати и уснуть. Потому что это действительно выматывает. Чем ниже температура, тем больше сил расходуется. Да и заснеженные дороги – это далеко не грунт. Но та радость, которую ты испытываешь, в очередной раз преодолев себя, свою лень и слабость, окупает все потраченные усилия. И твой организм очень быстро смекает – раз мне так хорошо после десяти километров, может, в следующий раз рискнуть и пробежать еще дальше? И так до тех пор, пока ты не упрешься в свой потолок. Хотя я до него еще не добежал. Так что, все впереди.
В свой день рождения я обычно стараюсь оказаться вне зоны доступа родных. Может, это какой-то инстинкт, который гонит меня прочь от дома. Кто-то устраивает шумные многолюдные праздники, а мне требуется строгая студеная даль тайги и лента дороги, которую я не спеша разматываю. Дыхание повисает в морозном воздухе белесым облачком, шапка и капюшон быстро покрываются инеем, а на ресницах нарастают комочки льда. Ты бежишь, почти ничего не видя перед собой, а потом, когда надоедает глядеть на дорогу через узкую щель, снимаешь рукавицу, и горячими пальцами осторожно освобождаешь смерзшиеся веки. Нередко я встречаю охотников и егерей, которые патрулируют территорию заказника и развозят подкормку для животных. Они всегда держатся приветливо, все-таки, тайга – это не деревня, здесь действуют свои законы. В лесу все равны, и все должны быть готовы помочь друг другу. Иначе нельзя. Иначе наши предки попросту не выжили бы.
Я бегу,
