кресел в колониальном стиле. Они, казалось, плыли в облаках пороховых газов, все еще струившихся по полу.
У стены поскрипывал, покачиваясь на подвесах, невообразимого размера откидной походный диван, год назад снятый с захваченного самбука мавританского бея. Сапфировый шелк его обивки наполнял каюту таинственным мерцанием, напоминавшим капитану о походном гареме азиата, по соображениям компактности, состоявшим из девиц весьма юного возраста. Несмотря на немалую численность, весь гарем помещался на этом ложе, вздрагивая и вереща чего-то, когда, насаженный на пушечный шомпол, бей разражался очередным потоком арабских ругательств.
– Приветствую вас на борту «Счастливой Долорес», – произнес капитан таким тоном, словно находился на светском рауте.
– Как зовут дам? – осведомился он.
– Хенни, София-Розина, – поочередно ответили женщины.
За дверью каюты послышался гулкий топот множества тяжелых сапог, а потом женские крики и грубый мужской смех. Капитан поморщился.
– Как проходило путешествие? – тон капитана был галантен.
Однако, в свете сложившихся обстоятельств, его вопрос звучал нелепо и не требовал ответа. Не дождавшись его, капитан продолжил:
– Дамы, вы мой приз с захваченного корабля. Пока я не получу отступного – я ваш хозяин.
Он замолчал, глядя на реакцию женщин. Он еще не решил, что с ними делать.
Пленники чаще всего брались для выкупа, однако этот бизнес не сулил больших барышей.
– Как ты думаешь Хенни, много ли за вас могут заплатить ваши родственники?
У капитана был выбор. Первый вариант заключался в том, чтобы, не имея никакой гарантии на успех, много месяцев ждать денег из Европы. Все это время он должен содержать их на берегу за свой счет, оберегать от других головорезов, что, зачастую, создавало проблемы ему самому. Учитывая, что родственники женщин, вероятно, сегодня убиты, а их имущество захвачено или потоплено, размер, да и сама возможность выкупа вызывали большое сомнение.
Второй вариант – продать их на невольничьем рынке одного из Карибских островов. Женщины миловидны и в том возрасте, когда их можно использовать и в качестве прислуги, и для работы на фазенде, или предложить плантаторам в Порт Рояле, Нью-Провиденсе или Галвестоне. Многие из них имели целые гаремы «дам» различных национальностей.
Впрочем, большой ценности эти женщины не представляли. Европейки стоили втрое дешевле негритянок. Англичане тысячами продавали в колонии и своих соотечественников, попавших в долги, занимавшихся бродяжничеством или попрошайничаньем. Тоже случалось с шотландцами и ирландцами, захваченными при подавлении восстаний и бунтов, среди которых преобладали женщины, поскольку мужское население, в этих случаях, чаще всего просто уничтожалось. Среди них попадались вполне достойные особи различного возраста, которых вполне хватало для удовлетворения потребностей рынка. Более того, многие
