заедете в редакцию, напишете заявление по собственному и найдете другую работу. Благо журналист вы уже сейчас неплохой. Максиму будет труднее… Кстати, позвоните ему, чтобы тоже заехал.
ИРИНА. Как я могу звонить ему… после сегодняшнего?
ДЕНИСОВ. (После паузы.) Ладно, сам позвоню. А насчет сегодняшнего… (Пауза.) Забыть, конечно, ничего не удастся: что было, что сказано… И бог с ним. Но завтра нынешний день станет вчерашним. И что-то можно будет начать с чистого листа. (Встает.) Мне пора. До свиданья.
ИРИНА. (Удерживая за руку.) Подождите.
ДЕНИСОВ. Что еще?
ИРИНА. Мне кажется, вы хотели сказать «прощайте».
ДЕНИСОВ. (Снова садясь.) Да, наверно. Так правильнее. Только очень уж книжно звучит: «Прощайте…».
ИРИНА. И мы больше не увидимся?
ДЕНИСОВ. А зачем? Нет никакого «мы». И никогда не было. Есть вы и я.
ИРИНА. А вы изменились, Игорь Иванович. Еще недавно, когда вы меня видели, у вас лицо светлело.
ДЕНИСОВ. У меня и душа радовалась. Но это было давно. Целый отпуск тому назад.
ИРИНА. Как вы холодно со мной говорите…
ДЕНИСОВ. Температура голоса соответствует внутреннему состоянию. Уж не взыщите.
ИРИНА. Вам тоже плохо?
ДЕНИСОВ. Почему «тоже»? Мне просто плохо. Но это когда-нибудь пройдет.
ИРИНА. А мне плохо… Мне страшно. Я боюсь вас потерять.
ДЕНИСОВ. Нельзя потерять то, чем вы не обладали.
ИРИНА. А могла бы?
ДЕНИСОВ. Да. Или нет. Не знаю… Что толку гадать? Сослагательное наклонение может свести с ума. Так не мучьте ни себя, ни меня. Есть то, что есть, и ничего больше. А чего не было, того не было.
ИРИНА. Это и странно. Ничего не было, а чувствую, словно я вам изменила. Словно виновата перед вами. И вы меня никогда не простите.
ДЕНИСОВ. Вы ни в чем не виноваты – по крайней мере, передо мной. Хотя бы потому, что вы мне ничего не обещали. Перед собой – может быть… Но вы же сами говорили, что героиня вашего пока не написанного романа – молодая дура. Через разочарование она и повзрослеет, и поумнеет.
ИРИНА. А что герой? Он ее простит?
ДЕНИСОВ. Он ее не осудит. А жить с надорванной душой ему не привыкать. Каждый пойдет дальше своей дорогой, вот и все. А тоска по любви – поздней и несбывшейся – пусть останется с ним. Другой уже не будет, да и не надо. Дома героя ждет его постаревшая десятиклассница, которой плохо. Он слишком долго жил для себя, и она его прощала. Значит, пришло время отдавать долги.
ИРИНА. Игорь Иванович, ну что мы говорим обиняками… Нет никакого романа! Нет и не было. Ничего я писать не собираюсь.
ДЕНИСОВ. (После паузы.) Представьте себе, я догадывался.
ИРИНА. Конечно, я вас обманывала, но… Это была такая игра, понимаете? Я – автор, вы – консультант… Я просто хотела что-то сказать вам о себе и лучше узнать
