центре города и без финансовых ограничений. Можешь дать волю своей фантазии.
– Кто же в нашем городе так богат, что может позволить себе «нечто большое, оригинальное, в самом центре города и без финансовых ограничений»?
– А ты не догадываешься?
– Нуворишей у нас, в общем-то, хватает. Кто из них?
– Не знаю, можно ли отнести слово «нувориш» к нему – слишком крупная он здесь фигура.
– Так кто же это? Говори, не томи.
– Андрей Силантьевич Звягинцев.
Услышав это имя, Лена мгновенно изменилась в лице, она словно окаменела.
– Я не смогу заняться этим проектом, – ровным бесцветным голосом произнесла она.
– Почему? – не понял Бердяев.
– У меня много работы, – уклонилась она от прямого ответа. – Поручи его кому-нибудь другому.
– Ну, во-первых, у тебя сейчас не так уж и много работы. Во-вторых, только ты сможешь удовлетворить запросы такого клиента, как Звягинцев.
Она помотала головой.
– Нет, Алексей, я не буду. Не хочу и не буду.
– Я должен знать, почему.
Лена молчала, не собираясь ничего объяснять.
– Ты же понимаешь, я не приму твое молчание за ответ. Что между вами произошло? Я ведь помню, как ты отказалась от стипендии, которую он учредил для лучших студентов нашего вуза. Ты тогда так ничего и не объяснила, сколько мы ни пытались узнать мотивы твоего поступка. Может, объяснишь теперь?
– Мне не хочется об этом говорить. – Она не смотрела на него, уставившись невидящим взглядом в полированную поверхность стола, за которым сидела.
– Вы знакомы? – продолжал настойчиво расспрашивать Алексей.
– Нет, можно сказать, что нет.
Бердяев усмехнулся:
– Точно так же ответил на этот вопрос и Звягинцев. Но если так, то я ничего не понимаю. Какая муха тебя укусила?
– Никакая. – Она, наконец, подняла глаза и взглянула на своего босса и друга. – Алексей, я ведь никогда ничего не просила для себя.
Он кивнул.
– Так вот, сейчас прошу. Не настаивай, чтобы я взялась за эту работу. И еще: никогда больше не упоминай при мне его имени.
Алексей понял, что не дождется от нее никаких объяснений, и только тяжело вздохнул.
– Ладно, я не стану ничего требовать от тебя. Правда, я уже сказал Звягинцеву, что именно тебе поручу этот проект. Теперь придется придумывать, почему ты не можешь за него взяться.
– Ты придумаешь. Тебе приходилось выпутываться и не из таких щекотливых ситуаций. Скажи, что я по уши занята, что я заболела, что умерла, наконец.
– Типун тебе на язык! Уходи, пока я не передумал, а я начну думать, что сказать Звягинцеву.
Однако Бердяев не стал ничего придумывать. Когда при новой встрече
