Дашка приготовила поесть, я больше мешался, чем помогал. В конце концов, она не выдержала и выгнала меня с кухни. О произошедшем больше не говорили, незачем. Все, что можно было узнать у дочери, я узнал.
Вечером, когда Дашка ушла к себе, я позвонил Кохоренко, нужно было узнать кое-какие детали.
– Здорово, Саныч. Ну как дочь? Как сам? – вместо приветствия спросил инспектор.
– Дочь спит, сам нормально, – слукавил я. – Ты сейчас, как, занят? Говорить можешь? Я по делу кое-что спросить хочу.
– Нуу, – поскучнел Кохаренко. – Пара минут есть, пока жена в душе.
– Успею. Меня, собственно, только одно интересует. В какую больницу положили Марию Реутову?
– Дык, в первую областную. Как я понял, Реутов хотел ее в частную отправить, но его отговорили.
– Кто отговорил? Почему?
– Вот что не знаю, то не знаю. Слушай, Саня, а тебе зачем? – насторожился Кохаренко.
– Да так, для общего развития.
– Слышь, товарищ, ты там горячку не пори, – заволновался инспектор. – Не лезь к девочке. Ей, итак, досталось.
– Не ссы, не буду. Ну, в общем, спасибо, друг. До скорого, – соврал я и отключился, чтобы Кохаренко ни о чем не догадался. Долго врать я не умел.
Но делать нечего, придется засунуть профессионализм и правила куда подальше и наведаться к Маше. Вот прям завтра с утра. Обязательно.
Ночь шла медленно. Дочь давно уже забылась сном, а я все не мог сомкнуть глаз. Думал. Поэтому когда за окном забрезжил рассвет, встал с кровати и пошел готовить завтрак. Надеюсь, от яичницы никому из нас не поплохеет.
Через час разбудил Дарью, отвез в школу, велел не уходить без меня после уроков и, вообще, звонить, особенно если что-то пойдет не так. Проконтролировав, как она зашла в здание, поехал в первую областную.
Узнать, в какой палате лежала девочка, оказалось легко. Войти – труднее. Медсестра встала в позу, мол не приемный час и все такое, пришлось вынимать удостоверение, чего делать мне категорически не хотелось. Ну да ладно.
Мария лежала в одиночной вип-палате. Хоть в этом повезло. На мой приход никак не среагировала. Как лежала лицом к стене так и продолжала лежать.
Я кашлянул.
– Не хочу уколов. Уходите, – буркнула девочка. – Ничего не хочу.
– Здравствуй, Мария, меня зовут Александр, я пришел не за этим. Хочу только спросить.
Услышав чужой мужской голос, Реутова замерла на мгновение, затем стала медленно поворачиваться.
Я улыбнулся как можно более приветливо, но лучше б, честное слово, сделал грозное лицо. Девчонка выпучила заплывшие глаза и закричала.
– Уходи! Не приближайся! Уходи! Уходи! Уходи! Прочь! Мама!!!
Опешив от столь бурной реакции, я попятился, вывалился за дверь прямо под ноги спешившей к пациентке медсестре.
– Вот, ну просила же! – накинулась она на меня – Приведите женщину! Неужели сложно?! Разве у вас в ментовке женщины повывелись?!
– Наличествуют, – осторожно
