в потеплевшую землю. Веснянка пошла по берегу реки. Вдруг раздался лопающийся звук, будто кто-то освобожденно вздохнул, подо льдом что-то шевелилось. На глаза ей попались ветки, черные, распухшие, ей захотелось их погладить, и она ощутила, как под шершавой корой болезненно двигаются, набухают соки, рвутся к почкам. У подножия холма она остановилась. Тепло, надышанное живым, обволакивало холм тонким, тихим туманом.
Где же весна? Может быть близко? Говорили, должна она прийти, попробовать твой хлеб. Раскроет в земле тайную глубь, тронет сок в деревьях, позовет из тьмы черной травы. Будет разговаривать, будить землю. И очнется в той ее сила.
Веснянка поднялась на вершину, к проталине. Положила хлеб там, где появились первые ростки… И, ощутив тревожное затишье, поклонилась в пояс.
– Весна-красна, приходи к нам скорее.
Ей показалось, что напряженно, в ожидании вытянутые ветви вздрогнули в ответ, а корни напряглись под землей. Тихо дымилось журчание родника. Ветки тянулись томяще. Тревожно заклубился туман… И когда она почувствовала, что ожидание становится невыносимым, – отступила с холма. Весна-красна любит приходить в мир и к людям незаметно.
Утром она проснулась до восхода солнца и побежала к проталине.
Ветки уже ожили, осветлели, будто кто подул на них зеленеюще-розовым облаком. И от этого все окутала затихшая теплота… В озерце отражаются березы. Красоту подвесеннюю не в силах описать человеческие слова, разве что песня. А у деревьев болели почки, тяжело и тревожно бродили в них соки, и первые злаки шевельнулись в земле. И Веснянка услышала.
Голоса земли были глубокими и тайными…
Она стояла тихо. Солнце поднялось высоко.
Вдруг из леса на холм выскочил заяц, за ним в чаще зашевелилось, и на опушке появился огромный волк. Он оскалил зубы. Девушка смело шагнула к нему. Он тихо, злобно зарычал.
– Ты ведь хороший, серый волк. Ты просто чаще рыщешь ночью и не знаешь солнца… Ты красивый. У тебя такие могучие лапы и смелые глаза, только немного злые.
Зверь изогнулся, прыгнул в ее сторону. Тут из леса раздался свист, чуть-чуть не допрыгнув до девушки, волк повернулся и исчез.
Веснянка дрожала, лишь что-то случайное спасло ее. Ночной зверь из темного леса не знал их языка. Неужели добро и солнце не так всесильны, как ей говорили?
Он теперь бежал в чащу. Ему было душно, страшно. Волк, волк. И застонал, ему захотелось оскалиться…
Веснянка так пристально смотрела на лес, что не заметила, как к ней подошел отец.
– Теперь пора. Созови, дочка, всех, да позвончее. Спляшите так, чтобы земля разбередилась и ей жарко стало. Помогите солнцу, пусть от вашего топота все цветы и травы повылезают12.
Веснянка побежала с холма вниз, к деревне, и запела о том, что только что услышала у ожившей земли. Девичьи голоса подхватили припев:
Собирайтесь, девушки, собирайтесь, красные.
Теперь нам воля – воля-переволя
Ходить,
Праздник первого цветка. «У германцев тот, кто усматривает первую фиалку, спешил объявить о том мирской общине; целая деревня сбегалась на указанное место, найденный цветок поднимали на шест, танцевали вокруг него, резвились и пели веселые песни. Подобно тому в южной России радуются появлению голубого ряста (scilla bifolia), одного из первых весенних цветов. На Украине, собираясь на полях, поселяне начинают скакать и причитывать: топчу, топчу ряст! дай, боже, потоптати и того року дождати!» (Афанасьев. Т. III. С. 684.) См. также: Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. М. 1977. С. 150.
