с посудой развесили, даже радиоприёмник, но, конечно, для виду, электричества в таком доме нет, шнур просто в стену воткнули. Председателеву двустволку положили, патронов запас, ножи, капканы – всё, что охотнику после смерти пригодиться может. Печку почти как настоящую сделали. Рядом конюшню маленькую вырыли, только на одного коня, любимого. Подпол выкопали, туда положили пшеницы, картошки.
Покойник некоторое время живёт привычками человека, испытывает потребность в пище и питье, оружии. Только он использует не саму вещь конкретно, а как бы душу вещи. Если вещи не будет, он без ничего останется. Это как и с зеркалом, чтобы вещь отразилась, она должна быть по меньшей мере перед зеркалом – дедушка объяснил.
А старые люди говорят, покойник должен убедиться, что с ним добром поделились, иначе будет возвращаться, требовать свою долю. Дедушка считает, мудрость этого обычая в том, что раньше, когда голодные времена наступали, люди к умершим переселялись, у которых запас пищи и оружия имелся. Они родню свою кормили и согревали.
Коня привели. Упирался, не хотел в земляную конюшню идти. Насилу завели. Там один из сыновей деда Стёпана коня в сонную жилу ножиком кольнул, чтоб быстрее уснул. Дедушка рассказал, Василёк сам того не видел.
Как за полдень перевалило, толпой понесли деда Стёпана в новый дом, положили на лавку. Сели за стол, новоселье праздновать, как всегда шумно, с песнями, шутками. Солнце к закату клониться стало, засобирались. Только баба Анисья остаться захотела.
– У Стёпана поживу, чтобы ему скучно не было.
Низко всем поклонилась, за помощь благодарила, в гости приглашала.
Напоследок огляделся Василёк – светло, уютно. Смерть в таком гробу не страшная. Вышли, дверь снаружи камнем подпёрли, чтобы не скрипела. Баба Анисья через стекло рукой на прощание помахала.
Домой опять полем шли. Василёк задумался. По всему было видно, что дед Стёпан не передумает в покойниках оставаться. Что же с ним через неделю станет? Пахнуть ведь начнёт, подгнивать, а как же с ним бабе Анисье жить, кто из внуков навещать его захочет? Не выдержал, спросил.
– Тогда баба Анисья в сельмаг съездит, – сказал дедушка, – пачек десять соли там возьмёт. Деду Стёпану на животе надрез сделают – как операция аппендицита – и пачки с солью положат, чтобы он высыхал изнутри. Когда высохнет, самогонкой живот промоют, набьют его вишнёвыми, грушевыми опилками, сушеной малиной, шиповником. Из головы тоже лишнее вынут, положат туда смолу с фруктовых деревьев, и будет пахнуть дед Стёпан, как цветущий сад.
Накрапывать стало. Василёк опять про бабу Анисью подумал и забеспокоился. Земля-то материал непрочный, а что осенью будет, когда затяжные дожди пойдут, а весною – снег растает, просядет холм? Или всякий раз обновлять его будут?
– Нет, – сказал дедушка, – как сам собой завалится, так и похоронам конец. Значит, душа умершего навсегда от тела отделилась.
– Что такое душа? – спросил Василёк.
– Попробую
