его и без того не слишком притягательное лицо непосредственно на месте, так что пришлось шёпотом апеллировать к Сергею с характерным: «Чего это он?»
Старший товарищ успокоил, объяснив, что тот есть жертва чересчур строгого воспитания, и посоветовал в дальнейшем отлучаться даже по столь невинной, казалось бы, нужде в туалет, раз уж им так не повезло оказаться этим вечером в компании бунтующего ханжи, с которым его связывали, к несчастью, деловые отношения, а потому не было возможности дать отповедь зарвавшемуся агрессивному социопату, не обладавшему элементарным чувством юмора. Последний, к слову, влив в себя первые триста, находился в слегка затруднительном положении: находясь в пороговом состоянии принятия решения относительно продолжать или, наоборот, сворачивать веселье, он жаждал внимания пригласившего его друга, но тот всецело, казалось, погрузился в разглядывание прелестного Дашиного личика, ничуть, по-видимому, не интересуясь происходившим вокруг, так что, взвесив имевшиеся за и против, Михаил в результате, подумав, решил откланяться и позже выяснить у Сергея, какого лешего тот вытащил его на эту малопонятную вечеринку. Посмотрев для вежливости на часы, он показательно спохватился, быстро извинившись перед всей компанией, разом встал из-за стола и быстрым шагом направился к выходу. На полпути его, тем не менее, догнал хозяин веселья и, усадив за ближайший свободный диван, быстро заговорил:
– Я тебе Стасика хотел показать.
– В качестве кого? Ты его не к нам ли рекомендуешь?
– Нет, конечно. Чёрт, собирался с тобой поговорить, но как-то всё закрутилось неожиданно. Встретил его случайно и подумал, что вот будет тебе характерный пример: бесполезный, но, заметь, и совершенно безобидный коптитель неба, любитель закинуться чем-нибудь без особых последствий, в своём роде непосредственный, даже безвредный, повторюсь, нелепый простачок, которому амбициозный папаша ещё в детстве занизил ниже плинтуса самооценку и растоптал какие-либо зачатки личности. Вот он живёт, никого не трогает, грубого слова не скажет, предмет насмешек, ходячий карманный гороховый шут, которого таскают за собой все кому не лень, чтобы посмеяться, а то и поиздеваться иногда. Когда-нибудь женится и станет безответным забитым рогоносцем, будет в меру сил не мешать воспитывать собственных – лишь в силу возможностей современной науки безошибочно определять отцовство – детей, а то и после двух первых благоверная подкинет ему третьего, любимого, не от него, да заставит и это переварить, умрёт никому абсолютно не нужным, одиноким и по-настоящему несчастным: врагу не пожелаю такой судьбы.
– Давай ближе к делу, нехорошо бросать на произвол судьбы тобой же собранную компанию.
– С каких пор ты сделался таким щепетильным, – уже огрызнулся Сергей, – видимо, ещё пока трезвый. Но суть не в этом. Я всё спросить хотел: его тоже под нож? Ведь он одним из первых в русле твоей новой теории эволюции
