руками Варвара Степановна и спросила:
– Так ты арестовал Надежду?
– Да разве ж сейчас до арестов? – махнул рукой Николай. – Протокол некогда составить. И сдавать правонарушителей некуда. В отделение полиции в Райске их теперь не так просто доставить.
– Да ты и раньше-то за всю свою службу наших, деревенских, никогда в арестовывал, – вспомнила Варвара Степановна. – Хотя соседа моего, Гордея, порой следовало бы сдать в отделение. Ведь хулиганом он был до армии. А как вернулся со службы домой, запил. Его мать сильно из-за его поведения расстраивается.
– Что же мне ничего неизвестно о его пьянстве? – сказал участковый и посмотрел на стоявшую по соседству избу с железной ржавой крышей.
– Мать Гордея меня просила никому не рассказывать о таком увлечении своего сына. Не хочет Пелагея Ивановна, чтобы люди узнали о его беспробудном пьянстве, – пояснила Варвара Степановна. – Понятное дело, кому же хочется сор из избы выносить?
– Так это он просто гуляет после возвращения домой, – усмехнулся Митрич. – Его пьянство – есть понятное выражение радости после счастливого возвращения в родные края. Вовсе это не означает, что его армия не воспитала в лучших традициях, так сказать…
– Почему же? Воспитала. Он присмиревший теперь стал. Пьёт, но по-тихому. Да всё равно остальные соседи о запое Гордея знают. И не только соседи. Наверняка и Митрич в курсе, – сказала Варвара Степановна.
– Это так, Митрич? – спросил Николай.
– Так, – нехотя ответил Митрич.
– А мне что же не сказал?
– Да у тебя ведь и своих забот хватает. Зачем зря расстраивать?
– Плохой я участковый. Многого не знаю, что творится в Митинке. Надо мне с Гордеем поговорить, – решил Николай.
– Так ведь он не дебоширит, как раньше. Говорю тебе – гуляет он на радостях! – сказал Митрич.
Участковый махнул рукой, поправил фуражку и решительно направился к избе Пелагеи Ивановны. Николай постучал в дверь, которая вскоре отворилась. На пороге стояла невысокая седая круглолицая женщина лет пятидесяти с добрыми голубыми глазами. Она была в тёмно-зелёном платье и сером, надвинутым на лоб платке.
– Пелагея Ивановна, – обратился к старушке участковый, – слышал я, что Гордей вернулся из армии.
– Зачем он тебе понадобился? Мой Гордей не выходил в эти дни на улицу. Набедокурить он не успел, – подозрительно взглянув на участкового, сказала Пелагея Ивановна.
– Расспросить мне его надо.
– А не арестуешь его?
– Пока не за что его арестовывать.
– Ладно. Что в дверях-то стоишь? Проходи. А что это за мужики с оружием возле соседского дома собрались? Откуда они? – удивилась Пелагея.
– Все об этом спрашивают, – сказал Николай, заходя в сени и снимая фуражку. – Митрича и Тимофея ты знаешь, а остальные – гости старой Саломеи.
– Заходите, люди добрые, в дом! Отдохнёте, чайку
