мелких камешков. Борис встал и шуганул мелюзгу. Борис и Светлана помолчали. Он коснулся ладонью ее руки, плеча. Осторожно обнял, потянул к себе и почувствовал податливое, мягкое девичье тело, ее нежные губы. Нежные и отвечающие на его поцелуй… От этого можно было сойти с ума… Да возможно ли такое?.. Он положил ладонь на ее обнаженное колено. Она не воспротивилась. Это был молчаливый ответ на немой вопрос: да, я твоя…
Свадьба и переезд Светланы в Москву стал после этой встречи уже делом времени…
…Долгого времени. Впереди было еще два года переписки, редких свиданий на два, иногда три дня, которые вместе с короткой радостью встречи приносили и острую боль расставаний…
В разлуке жизнь воспоминанием, напряженным переживанием одной мысли, одного желания приводили к тому, что для Бориса реальность порою начинала размываться и терять свои четкие контуры. Временами ему казалось, что он все выдумал, что стоящий пред его мысленным взором образ Светланы – плод его мечты о близком родном человеке, который освободит его от лютого одиночества. Что одинокая тоска довела его до самообмана, до сна наяву, и на самом деле он никогда не встретит и не увидит ту, которую в своих мыслях зовет Светланой…
Но странно, когда такие сомнения накатывали на него, именно душевная боль едва обретенного и сразу же утраченного единства протрезвляла его и возвращала ему чувство реальности, в которой было достаточно дойти до железнодорожной кассы, купить билет на поезд и спустя ночь держать в руках свою воплощенную мечту. Реальную, из плоти и крови. Можно было взять ее за руку, обнять ладонями милое лицо и целовать приоткрытые ждущие губы. Подхватить на руки и закружить по комнате…
Соединив свою жизнь с Борисом, Светлана, сама того не зная, вступила в борьбу, которую он вел вот уже много лет. Свет и мрак боролись в нем. В тонкой чуткой утренней дреме он иногда видел море, сверкающее в лучах невидимого солнца. Мягко горящая светом вода сияла, но не слепила. На берегу, на ее фоне, виднелась небольшая белая церковка, чуть скрытая тенью раннего утра. Неизъяснимая тихая радость согревала душу. Он готов был вечно созерцать эту картину, не уставая и не пресыщаясь… Но такое бывало редко. Тьма не отпускала его от себя и время от времени настигала своими наваждениями.
Долгими мучительными вечерами, страдая от разлуки и одиночества, чтобы не пугать Светлану своими тяжелыми думами в письмах, Борис делал редкие записи в дневник. «Ты отняла у меня мечту о смерти. Ты лишила меня желания умереть, уйти, исчезнуть. Я потерял тягу к печальному одиночеству. Все это ты забрала у меня, заменив собой. Все мое желание жить – в тебе. Вся моя любовь к жизни – в тебе. Все мое приятие мира – в тебе. У меня была цель – смерть. Все пути ведут к ней, и я не особенно выбирал. Теперь старой цели нет. А новая – жизнь – требует выбора пути, и я не знаю и не вижу его. Но у меня есть ты». «Ты самая лучшая, самая хорошая. Но я проклят и обречен. Даже тебе я не верю». «Почему мысль
