утопить
В лобзаньях шелковых ее одевших тканей
Свой чудный стан нагой, дрожащий, и она,
В своих движениях груба или нежна,
Блистает грацией по-детски обезьяней!
IV. Портрет
Болезнь и Смерть в золу нещадно обратили
Дотла огонь, что был воспламенен для нас;
От нежных этих глаз, что так ревнивы были,
От губ, где сердце я свое топил не раз,
От ласки, что была, как утешенье, властна,
От чувств, которые стремительней лучей, –
Что сохранилось?! Ах! Душа! О, как ужасно!
Лишь бледность контура! След трех карандашей,
Который, как и я, погибнет одиноким;
Старик неправедный, о Время! Контур ты
Стираешь каждый день своим крылом жестоким!
Убийца черный ты и Жизни, и Мечты!
Но в памяти моей убить не в состояньи
Ее, – кто славой был и в ком – очарованье!
40.
Тебя пою в стихах; коль будущих веков
Достигнет счастливо само мое названье,
Вселяя в мозг людей вечернее мечтанье,
Как будто бы корабль под ласкою ветров, –
То память о тебе, как древнее сказанье,
Усталостью томя чтецов и гусляров
И цепью сковано таинственных оков,
Повиснет между рифм и гордого звучанья.
Будь проклят тот, кому с небес до пропастей
Крик, кроме моего, не отвечал ничей!
– О ты, кто, словно тень недолгая в дороге,
Легчайший след ноги, след, брошенный зрачком,
Ты, осужденная глупцами слишком строго,
Мой ангел с янтарем во взоре, с медным лбом!
41. Semper eadem[4]
Спросила ты: «Скажи, скорбь странная откуда?
Как море на утес, вздымается она!»
– Когда у нас душа окончит жатву, худо
Становится нам жить! Ах, тайна всем ясна!
И очень грусть проста, и тайны нет в кручине;
Она, как и твой смех, не устает сверкать.
О любопытная! Ты не ищи причины!
Твой голос сладостный прошу я замолчать!
Невежда! Замолчи! С душою восхищенной,
С устами детскими! В тенетах утонченно
Нас чаще Смерть, чем Жизнь, умеет удержать!
Позволь моей душе мечтой упиться лживой,
Нырнуть в твои глаза, как будто в сон красивый,
В тени твоих ресниц надолго задремать!
42. Безраздельно <Tout entiére>
Сегодня утром в дом мой Демон
Меня явился повидать;
Тщась уличить меня, меж тем он
Спросил: «Хотелось бы мне знать,
Что из всего, что тешит взор нам
И составляет волшебство,
О,
Всегда та же
