умна, чтобы скрывать все свои эмоции, кроме той, которую ее страстная натура не могла не отразить на лице – светящегося счастья неукротимой взаимной любви. Тем не менее для всего мира она сохранила то насмешливое обращение с ним, которое характеризовало их супружескую жизнь прежде, то легкое добродушное презрение, которое она с такой готовностью проявляла к нему в минувшие дни, поскольку, если бы она резко изменила к нему свое отношение, все стали бы доискиваться причин. В душе она прекрасно понимала, что в сердце Перси живет опасная соперница – его дикая безумная любовь к приключениям. Ради них он готов был пожертвовать всем на свете, и даже самой жизнью. Пожертвовал ли он своей любовью к ней, она даже боялась себя спросить.
За последние несколько недель он дважды был во Франции, и каждый раз, когда он уходил, она не знала, увидит ли его вновь. У нее никак не укладывалось в голове, каким это образом Комитет общественной безопасности Франции умудряется вести себя столь неуклюже, что постоянно позволяет ненавистному Сапожку Принцессы ускользать. Она ни разу даже не попыталась поговорить с ним об этом или попросить его не ездить больше. Когда он привез из Франции Поля Деруледе и Джульетту Марни, она потянулась к ним всем сердцем, переполненным радостью и гордостью, что это он рисковал ради них своей жизнью. Она полюбила Джульетту за те опасности, через которые ради нее прошел Перси, и за то беспокойство, которое она сама перенесла из-за этого. И только сегодня, под сияющим жарким солнцем, среди этой радости земли и неба, она вдруг почувствовала сумасшедшее, захватывающее всю душу беспокойство, смертельную ненависть к той дикой авантюрной жизни, которая столь часто отнимала у нее мужа. Его легкий и шутливый ответ сделал невозможным продолжение этой темы, да и народ, весело болтавший вокруг, напоминал ей о том, что необходимо держать под контролем свои слова и поступки. У Маргариты возникло неожиданное желание побыть одной, и этот удаленный павильон с ярким плакатом и крикуном во фригийском колпаке каким-то странным образом привлек ее внимание. Она инстинктивно ускорила шаги, однако толпа друзей столь же поспешно последовала за ней. И лишь сэр Перси остался переговорить с только что прибывшим лордом Гастингсом.
– Воистину, леди Блейкни, не задумали ли вы почтить своим присутствием это варварское представление? – спросил лорд Дьюхерст, когда Маргарита резко остановилась в нескольких ярдах от уединенного балагана.
– Не знаю, – ответила она с наигранной веселостью. – Но место это, похоже, и в самом деле меня притягивает. Мне даже не так нужно видеть этот спектакль, – добавила она многозначительно, указывая на небрежную надпись над входом: «Ради бедняков Парижа!»
– Там поет одна миловидная дама, да еще стоит такая ужасная механическая игрушка, – объяснил какой-то молодой человек из толпы. – Там внутри полумрак и теснота. Меня туда нелегкая затащила за грехи, да я постарался как можно скорее удрать оттуда.
– В таком случае пусть и меня нелегкая занесет туда за мои грехи, – небрежно сказала Маргарита. –
