наличия чувства реальности, возникающего в нашей жизни, конкретной практической деятельности. Это чувство может ослабнуть или исчезнуть, как это имеет место, например, у скептиков и постмодернистов16.
Эйнштейн считает, что чувство реальности, которое есть у учёного, сродни религиозному чувству: «У меня нет лучшего выражения, чем термин “религиозная”, чтобы выразить веру в рациональный характер реальности и её доступность, по крайней мере частичную, для разума человека. Когда это чувство отсутствует, наука вырождается в лишённый смысла эмпиризм». ([534]. Цитируется в [210, p. 110], а также в [95, p. 8].) Как отмечает Мишель Битболь, реализм сближается с религиозной установкой, понятой не в догматическом, а партисипативном смысле. Витгенштейн, в свою очередь, указывает на измерение ангажированности у подлинно верующего человека [436, § 373], [535, p. 85].
Измерение ангажированности отсутствует в метафизических доктринах. Представление метафизического реалиста о (пред)определённой реальности «внешнего мира» догматически фиксирует ту или иную идентичность вещей, свойств и отношений. Приписывание (метафизическим) интенциональным реалистом так называемым интенциональным объектам (красной шапочке, единорогу, воображаемому другу, золотой горе и так далее) статуса реальных объектов, как это делает, например, Маркус Габриель в рамках своей гиперлиберальной онтологии, создаёт между субъектом и реальностью воображаемую преграду, мешающую ему действовать (в реальности) и познавать (реальность) [222]. Платонистская субстанциализация норм приводит к представлению об имманентном несовершенстве и вторичности вещей нашего мира; идеал (подлинная реальность) оказывается никогда не достижимым. Феноменологическое представление об автономных явлениях (феноменах), раскрывающих себя из самих себя, уводит от реальности в сферу видимости и в конечном итоге в сферу чистой субъективности [84]. (Например, у Жан-Люка Мариона первичным понятием является понятие феномена [302–306].)
Как сказано выше, концепт реальности предполагает чувство реальности. Оно вырабатывается прежде всего в обыденном опыте, на практике. Перцепция, и в первую очередь визуальная перцепция, играет фундаментальную роль в его формировании. То, что в обыденной жизни мы воспринимаем при помощи наших органов чувств при нормальных условиях и выражаем в языке, реально. Это утверждение имеет семантическое измерение (можно также сказать: аналитическое, логическое). То есть оно имеет отношение к самому определению того, что мы называем «реальным» и «реальностью». Наиболее общие обыденные (и не только обыденные) предложения – «осевые предложения» Витгенштейна типа «Существуют физические объекты», «Это рука», «Земля существовала задолго до моего рождения», «Вода кипит при температуре 100 градусов по Цельсию», которые он анализирует в своей последней работе «О достоверности», – имеют измерение логической достоверности (между логическим, нормативным и концептуальным имеется связь; осевые
То же самое может произойти и в обыденной жизни. Лев Толстой, например, в преклонном возрасте говорил, что наша жизнь – это сон, а не подлинная жизнь.
