лет мы практически не встречались. Известия о его успехах доходили до меня, главным образом, через родственников. Это и понятно, учитывая его феноменальную занятость.
Чем он, кстати, был занят? Еще в институте способный студент обнаружил интерес к особого рода делам, которые стали именоваться крайне невразумительным, почти неприличным словом «бизнес». В случае с Папой, к слову бизнес следовало бы присовокупить еще и эпитет «серьезный». Но, строго говоря, никакой это был не бизнес, а скорее, налаживание всевозможных профессиональных и человеческих связей, поскольку денег как таковых, видимых денег, студент-дипломник еще не зарабатывал, хотя, конечно, уже не бедствовал.
После успешного окончания института он работал в неких ветеранских и государственных структурах, а затем возглавил собственную фирму. Трудился не покладая рук: объединял все движимое и недвижимое, осуществлял вложения и изъятия и разбогател неожиданно и необычайно. Если бы возникла такая надобность, он мог бы служить хрестоматийным примером, иллюстрирующим успехи социальных реформ, приватизации, капитализации и тому подобного. День ото дня его серьезный бизнес становился все серьезнее. Одного энтузиазма тут было явно недостаточно. Между тем еще на малой своей родине Папа рос бок о бок с тамошней братвой, по‑своему гордившейся способным пацаном и уважавшей его намерение отслужить в вооруженных силах и продолжить образование в столице. Вознамерившись пробивать дорогу на поприще бизнеса, он естественным порядком оперся на земляков и заручился поддержкой как «играющего», так и «запасного» составов. Он сразу пошел напролом. Он был готов ходить под пулями и грести деньги лопатой. Иначе себе и не мыслил.
Спустя некоторое время наша встреча состоялась опять-таки благодаря общей двоюродной тетушке, тихо скончавшейся в швейцарской клинике, куда ее определил разбогатевший племянник. Румянец на его щеках ничуть не поблек, разве немного полиловел. Тело тети было доставлено на родину, состоялись достойные похороны. На поминки Папа, до сих пор не отличавшийся особенными родственными чувствами, собрал всю родню и объявил, что желал бы вообще всемерно крепить и развивать родственные связи. Я явился на поминки с Ланью-Львицей и, как водится, хватил лишнего.
На следующее утро моя подруга навестила меня, болеющего похмельем, принесла в кастрюльке свежей окрошки. Пока я поедал целебное блюдо, приходил в себя, она сообщила, что накануне ухватистый родственник внезапно предложил ей руку и она ответила согласием. Перед ней открывалось широчайшее поле деятельности: забота о муже, сотрудниках его фирмы, а также обо всех родственниках с обеих сторон. В том числе, конечно, и обо мне. Теперь у нее будут для этого все возможности. Так она понимала это дело. И надеялась на мое понимание.
Только тогда я осознал, какой замечательной и самоотверженной женщины лишился. Впрочем, нельзя сказать, чтобы вовсе лишился. Наоборот, как оказалось, в лице несостоявшейся
