где учились наши дети, подходили к концу и Папа распорядился, чтобы к началу учебы необходимые приготовления в Деревне были закончены, и занятия начались в срок… Было одно обстоятельство, огорчавшее Папу. Никто из наших не спешил разделить идею о помещении детей на постоянное жительство в Деревню. Лишь о. Алексей, который и прежде тяготился тем, что его чада вынуждены жить среди городской скверны и разврата, сразу распорядился отослать детишек на природу, не взирая на стенания своей матушки попадьи. Оно и дешевле выйдет, полагал он. Колебались супруги Толя и Анжелика Головины. Толстушке Анжелике, муж которой сутками пропадал на службе, в общем-то было бы даже удобнее, да и спокойнее, жить в Деревне рядом со своим Алешей. Но пока и она не решалась. Остальные под различными благовидными предлогами и вовсе отказывались. Что касается меня, то я решительно возражал, чтобы отпускать Александра от себя. Наташа, кстати, была за Пансион, что и понятно – из солидарности с Мамой, хотя сама мотивировала это тем, что в квартире у нас идет ремонт, что нас по целым дням не бывает дома, и вообще ребенку будет лучше на природе, но я категорически стоял на своем и выдерживал все наскоки. Если уж на то пошло, за Александром прекрасно присматривали наши старички, а в Деревню мы и так выезжали почти каждые выходные. Я еще не забыл, что Косточка настроен против Александра, и, естественно, не хотел, чтобы тот третировал моего сына. Таким образом, обещание Мамы, данное маленькой Зизи и Косточке, что в Деревне соберется вся их прежняя школьная компания, пока повисло в воздухе. И вот теперь в числе маленьких пансионеров наметилось существенное пополнение. Гаррик и Славик должны быть сосланы за свое «баловство» в Деревню.
– Как вы думаете, Серж, – спросила Альга, – это действительно смягчит Папу?
– Не знаю. Но думаю, зависит оттого, как ты с ним поговоришь… Я бы на твоем месте, – не утерпев, прибавил я, – прежде посоветовался с Мамой.
Я произнес это как можно внушительнее и серьезнее, и, конечно, для того, чтобы соблюсти наши внутрисемейные интересы. По крайней мере мне казалось, что мой долг – занять соответствующую «нравственную» позицию. Лично я против Альги ничего не имел. Скорее даже с самого начала питал к ней симпатию.
– Мне – советоваться с Мамой? Зачем вы это сказали, Серж? – тихо проговорила девушка, покачав головой. – Ведь вы знаете, как ко мне относится Мама…
Честное слово, мне вовсе не хотелось ее обижать.
– Прости! Я ничего такого не имел в виду, – с сожалением пробормотал я, чувствуя, что мое сожаление еще больше усугубляет неловкость.
– Глупости, – вдруг улыбнулась она, и в ее глазах засветилось неожиданное лукавство. – Я, пожалуй, все же попробую с ней посоветоваться. Через Майю, конечно.
– Между прочим, – обрадовался я, поднимаясь с места, – я как раз собирался заглянуть к Майе, поглядеть, как она устроилась на новом месте. Может, отправимся вместе? Все и обсудим…
– Нет-нет! – поспешно возразила Альга. –
