наблюдения информацию, – в его широко поставленных, чуть раскосых глазах мелькнуло нечто неуловимое, а на добродушном лице обозначилась сочувственная улыбка. – Это тебе маленькое «фи» за твою скрытность. С напарником положено делиться впечатлениями. Нет?
– Ты знал?! – Дорин потрясенно поставил пустую чашку мимо блюдца. – И ничего не сказал!
– Так же, как и ты, – парировал Женя, взяв кофейник и наливая себе еще кофе. – А напиток действительно хорош, хотя я предпочитаю чай на травах.
– Интересно, – подал голос Кобыш, – а сейчас кто-нибудь контролирует видеокамеры? Здесь их тоже хватает.
– Натурально, мессир, – тихо сказал Седых. – Наблюдатели увидят только то, что мы захотим им показать. Не так ли, Брюс?
Тернер, не отвлекаясь от пития кофе, кивнул, мол, какие могут быть сомнения, а Кобыш вдруг ощутил на своей голове нечто, плотно охватившее ее и довольно тяжелое. Он рефлекторно вскинул руку и быстро сбросил возникший ниоткуда предмет, перехватив его на лету. Предмет оказался отливающей тусклым золотом короной, усыпанной к тому же крупными драгоценными камнями.
– Что это? – недовольно спросил он.
– Это корона, мессир, – кротко ответил Дорин, – положенная Вам по рангу. Как главе круглого стола.
– Б-балаган! – с чувством произнес Кобыш. – Как дети малые.
Ответом ему было радостное ржание. Напряжение наконец-то отпустило испытателей.
Глядя на них, полковник тоже невольно улыбнулся. «Какого черта, – подумал он, – ведь я не способен на них сердиться. А сейчас тем более. Они впервые такие после полетов. Прежние. До этого их угнетал груз обреченности на отличие от всех остальных людей, которые попросту могли не принять их, отторгнуть от себя. Каждый был с этим наедине, каждый боялся признаться даже своему напарнику. Как мы с Брюсом. Ведь только абсолютный эгоист, не ограниченный рамками морали, может упиваться собственными сверхвозможностями, дающими ему безграничную власть над обыкновенными людьми. А здесь таких нет. По определению. Они же военные летчики. И каждый из них знает, что такое прикрывать спину ведущего, и какая ответственность лежит на нем за ведомого. Они были и теми, и другими. Поэтому слово „взаимопонимание“ для них не пустой звук. Можно себе представить, как им было мучительно скрывать всё от своих товарищей. Теперь эта ноша сброшена, и пришло ощущение необычайной свободы, новых открывшихся им возможностей. Они теперь сообщество. А это уже совсем другое. Можно вместе принимать решения, можно делить ответственность за принимаемые решения на всех. Можно жить, не скрываясь, хотя бы внутри их маленького коллектива. И это само по себе уже здорово. Впрочем, я отвлекся».
Кобыш постучал ложечкой по чашке, призывая к вниманию:
– У нас не так много времени, парни, поэтому давайте продолжим разговор по существу. Но сначала хотелось
