на стол горсть медяков, встал и сдержанно поклонился волосатому.
– И тебе доброго здоровья, почтенный Вартак.
Волосатый Вартак, к некоторому удивлению Эдина, тоже вылез из-за стола и отвесил им ответный поклон, который был куда ниже и учтивей.
– И вам здоровья, а еще мое почтение его светлости, добрые господа. Мы завсегда преданы ему душой и телом, и ежели чего – обращайтесь без промедления!
Выразив таким образом почтение его светлости, то есть, как понял Эдин – Графу, Вартак опять втиснулся за стол и невозмутимо продолжил закусывать. Старуха – та никому ничего не выражала, она сидела, закрыв лицо руками, и икала вперемешку с протяжными пьяными всхлипами.
– Пойдем отсюда, – Якоб подтолкнул Эдина к выходу.
На улице было солнечно и морозно, воздух вливался в легкие, как живительный бальзам – дышать бы и дышать.
– Эх и растяпа ты, – сказал Якоб. – Заслужил взбучку, между нами говоря. Нашел с кем уши развешивать. Ладно, надеюсь, понял. Пошли, угощу тебя булками.
В другом трактире, поменьше и поуютней, они расположились за столом у окна, Якоб велел расторопной служанке принести горячего медового сбитня и сдобы. Пока ждали, он вытащил из кармана и бросил Эдину маленький бархатный мешочек, и сразу вспомнилось, как всплыло – ожерелье из цветов виолики. Для Аллиель.
– Для кого прикупил красоту такую?
Эдин не ответил, и Якоб улыбнулся.
– Они тебя обобрали, но мне потом вернули.
– А как ты… с ними, откуда?.. – не слишком вразумительно спросил Эдин.
Якоб, конечно, понял и объяснил:
– Видел я, как ты с нищенкой объяснялся, как двое тебя схватили. Вовремя подоспел, чтобы тебя отбить, но один разбойник убежал, а ты был без памяти. Я тебя занес в трактир, а парня – за шкирку и к Вартаку. Вот и разобрались, и старуху твою как из-под земли откуда-то выдернули, она проболталась, что ты ожерелье купил. Добыли и ожерелье. Сам бы я и не подумал, что ты что-то у ювелиров покупал. А остальное знаешь.
– Погоди, а Вартак этот – он кто? И – почему?..
Якоб улыбался одними глазами.
– Вартак большой человек. Барон воров – слышал о таком титуле? Заправляет всеми нищими, воришками и прочими прохиндеями в Вердене и окрестностях. И с давних пор очень почитает нашего Графа, сам слышал – предан душой и телом. Мы с Графом его тут навещали недавно, вот я и знал, где искать.
– Наш Граф… и этот?..
– Он знается и с такими людьми, да, – пояснил Якоб, недоумение Эдина его забавляло. – Насколько это ему нужно, конечно. А вот и булки!
Булочки в этом трактире были теплыми, нежными и дивно вкусными, а в сбитень не пожалели меда. Только такой едой и можно было заесть то, что рассказал Якоб.
Все же Эдин попросил:
– Ты не говори Графу, ладно?
Пусть Граф и знается с ворами, но что он скажет, если выяснится, что у Эдина мать – воровка?
– Не могу не сказать, сам понимаешь, – пожал
