тот работал, Эдин не сводил с него глаз, всякий раз силясь разгадать, как получается фокус. И ведь он уверен был, что помощников фокусник не берет, оберегая свои секреты!
Работа с фокусником была легкой и интересной. Не то что с Якобом, который каждый раз сгонял с него семь потов, обучая пользоваться мечом, ножами, дротиками, луком…
Наутро Эдин проснулся позже, чем обычно. Цирк уже собирался в путь, ржали лошади, недовольно ворчал медведь, Джак и Фано закидывали какие-то свертки в фургон, а Милда и Якоб стояли в стороне и разговаривали.
– Ха! – проходя мимо, Джак хлопнул Эдина по плечу. – Соня появился! Гляди, совсем тут разленишься и возвращаться не захочешь!
– И не надейся! – буркнул Эдин.
С Джаком всегда так, шутка за шуткой, на колкости чур не обижаться. Его брат Фано – тот молчаливый, даже угрюмый с виду, а вообще добродушный.
Был большой общий завтрак, для циркачей и для людей из замка, и Граф тоже сидел за столом. А после, Эдин видел, он долго о чем-то разговаривал с дядюшкой Биком, тот кивал, вроде соглашаясь, бурчал и смотрел исподлобья, что-то ему не нравилось. Впрочем, хозяин всегда был чем-то недоволен.
– Ну, не скучай тут! – Милда крепко обняла Эдина. – Якоба гляди не обижай, ладно? И вот что, – она нагнулась к его уху, – если случится, добудь мне настоящих конфет, таких сахарных, в коробке, ладно? – она говорила, а глаза ее сначала смеялись, а потом вдруг налились слезами.
– Добуду, – пообещал он, – ты тоже не скучай. И не реви, не обижу я твоего Якоба, лучше пожелай, чтобы он меня насмерть не загонял, – а у самого тоже глаза предательски зачесались.
Он попрощался с каждым и обменялся парой слов. Даже с Вудуду, который, конечно, ничего ему не сказал, только выслушал и нагнул голову, предлагая себя погладить. Хозяину Эдин учтиво пожелал доброго пути и хороших сборов, тот кивнул. Вот и все.
Поскрипывая, выкатились из двора их пестрые кибитки, мимо ворот, которых не было, на дорогу, ведущую к большому тракту. За последней кибиткой резво бежал привязанный медведь.
Граф подошел и положил руку Эдину на плечо, но заговорил с Якобом. Он сказал, глядя вслед уезжавшему цирку:
– Хорошая девочка.
– Она мне как дочь, – буркнул солдат.
– Это дело твое, мой друг. Вот что, осмотрись пока тут. Спроси на кухне Виллена, он тебе все покажет. Что понадобится, скажи. Пошли со мной, мальчик, – он сжал пальцами плечо Эдина.
В той самой комнате снова горел камин, а к креслу Графа был придвинут шахматный столик.
– Подсаживайся, вон стул, – сказал Граф. – Мне так давно хотелось с тобой сыграть.
С тех пор, как Эдин научился у Димерезиуса правильно переставлять фигуры, они с Графом играли при каждой встрече. У фокусника Эдин, случалось, и выигрывал, последнее время чаще, чем раньше. У Графа пока ни разу.
Граф маленьким ключиком отомкнул выдвижной ящик под столешницей, там на черном бархате лежали
