отнюдь, он хитрец, он игрок и пришёл уж точно не за отказом. Ладно, княже, поиграем.
В непроглядной чёрной тишине время двигалось неспешно, оно плыло, изредка плескаясь событиями. И беседа под стать ему текла и мерцала, точно дешёвые светильники в таверне у Черива. Завтра, должен был прийти электрик, разобраться, в чём там дело. Угу, именно об этом и нужно думать. Сюда бы меч, или дверь, или будильник на худой конец. Это сон, всего лишь сон, и я вольна его менять. Стоп. А если так…?
– Отпустите меня, – никто не говорил о честной игре. – Моя душа томится. Отпустите…, – пауза, хорошо. А теперь новый аккорд: – Вы же слышали о вороне, – пусть поверит, пусть наполнится легендой, в коей сам принял непосредственное участие. – И верно знаете, почему меня так прозвали?
– Из-за родового герба, – на тон ниже произносит князь.
– Из-за герба, – усмехаюсь, что ж пришёл мой черёд злорадствовать. – Царским вороном прозвали разведчицу, глупенькую такую, с длинной косичкой, – трясу привычными длинными волосами, – умыкнувшую из вражеского лагеря, из вашего лагеря, – тычу воздух по направлению к князю, – кое-какие важные бумажки, в том числе и планы одной крепости. Да, это сделала я. Если хотите, могу поклониться на бис, так сказать, но извиняться и заламывать руки не стану. Не люблю жалкие комедии, только драма, отменная драма, – пусть моё детское образование не пройдёт даром. Верьте мне князь, внимайте моим речам. – Чертежи были зашифрованы, и их никто не мог опознать, – а я училась на архитектора, но вам это знать вовсе не обязательно. – После той миссии ворон и взлетел. А почему же Чёрный, князь? Вы знаете. Вам—то это известно. Вспоминайте, вспоминайте. Последняя битва – наша первая встреча. Меня также величают…
– Мёртвым…
Да!
– Именно. «Царский ворон убит Чёрным мечником» – твердила молва. Слишком длинно, не правда ли? Ну, они и сократили: Чёрный ворон. Мне больше, конечно, нравится мёртвый, тут, так сказать, всё по существу. А вам?
– А мне, Тера, больше нравится правда. И напротив совершенно не льстит твоё навязчивое обвинение в смертоубийстве такой юной особы. Сколь тебе лет…
– Девятнадцать. Было, – полгода назад.
– Боги! Всё время забываю, как ты юна, воронёнок.
– Да что вы! – «воронёнков» мне тут ещё не хватало до полного счастья. – Отпустите меня. Я вам всё равно ничего не скажу. Не надейтесь с моей помощью отыскать Астрис… – мне хотелось бросить что—нибудь ещё, но не тут—то было.
– Астрис? – изумлённо переспросил он. Талантище. В матушкином театре его бы с руками оторвали, как раз бревно играть некому.– А-а, девочка-ревил, – протянул князь, – бирюзовый дракончик. Да, хорошая партия, мне бы она пригодилась. Миру нужны ревилы. А ты знаешь, где она?
– Нет.
– Жаль. Было бы неплохо с ней переговорить, – князь задумчиво улыбнулся. Ну, наконец-то, мы перестали лукавить! – Эм, Тера… Что за дурные манеры? У нас светская беседа, убери ножик от моего горла, будь добра.
– Ножик? – лезвие опасно
