С учетом возрастных изменений в структуре и массе мозга, такая байда приведет к страшным психическим расстройствам. Разорвет голову к псам. И это только часть проблемы. Вторая часть – необратимость времени. Что такое время? Шестьдесят секунд – минута. Шестьдесят минут – час. Двадцать четыре часа – сутки или оборот Земли вокруг оси. Просто привязали движение к более-менее цикличному вращению планеты и назвали временем. Создали понятие, абстрагировали от реальности и теперь решили, что время можно повернуть вспять. Начнут вращать Землю в обратную сторону и окажутся среди легионов Гая Юлия Цезаря, весело марширующих в сторону франков. Да уж, человеческий идиотизм не знает границ.
Третий момент. Если я из будущего, то такой факт сам по себе опровергает существование будущего. Могу что-то изменить, и будущего, откуда сюда попал, не будет. И меня не будет – того, который мог провалиться в прошлое. Грубейшее нарушение логики, а против логики не попрешь.
Такова теория. На практике единственное толковое объяснение происходящего – вещий сон. Пророческий. Включилась на невозможную мощь интуиция, и нейросистема впервые в жизни выдала что-то действительно интересное. Не будущее, а один из бесконечного числа вариантов развития цивилизации. Четко, достоверно, близко к действительности. И все. Реальная гипотеза. Связи в мозгу, под действием сильного нервного взрыва, перестроились, появился обладатель уникальной ложной памяти. У многих такая есть, но моя прям детальная и ясная. И где-то подобные мне «путешественники» имеются. Вспомнил, как Гера совершенно взросло рассуждал о младшем брате и медитировал на снег. Кто знает…
Катафоты
Звонок в коридоре. Я очнулся. Родители? Кто-то бросился открывать, похоже, Макс.
– Кто тут у нас? – голос мамы. – Максим! А где остальные?
– Гера в зале, Костя в спальне.
– Зови всех в зал, – голос отца недобрый. – Сейчас будем разбираться.
Интересно, что произошло? Выхожу в зал. Гера с Максом стоят посреди комнаты перепуганные. Отец из балконной комнаты с пылесосом. Будет возмущаться, что нет порядка, и заставит пылесосить во всех комнатах? Мама на кухне разбирает принесенные продукты.
– Куда дели катафоты? – голос отца отстраненно сумрачный.
О чем он?
– Если признаетесь, не буду бить, – разминает длинный шнур, с черной электрической вилкой на конце.
В голове порция дежавю. Вижу, что будет дальше, и накатывает отвращение. Он часто наказывает нас вот так, просто потому, что кто-то пожаловался. Даже если не виноваты. Мнение соседей важнее наших чувств.
Противный лилипут из третьего подъезда, хозяин исполинского «Кировца», пожаловался, что ночью с его замечательной машины скрутили катафоты. Этот урод видел из окна, что это сделали мы. Наверное, очень хорошо видит ночью. Так хорошо, что разглядел нас, скрытых от него не просто темнотой, но еще и расстоянием в несколько километров, ведь мы спали у бабушки на Советской…
