да внятно. – Говорю я во власти разряда.
Самобыт небытия, прости меня! Ведь, как можно разделять отношения с особью противоположной половины рода, словно дружественные или недружественные? Это парадоксальный абсурд. По моему – либо чувства, либо их не существует.
Психологи любят дробить суть вещей до атомов, но не затрагивая внятных основ, и получается, что там уже ничего и не разглядишь толком, сливается мимо по жилам кровь. Дружба с мужскими особями, а женщина, либо моя, либо не моя. Вот и всё!
– Женщина будет с тобой, если ты будешь для неё другом. – Склоняется подальше от сути незримый валун.
– В итоге оказывается, что дружба это нечто неопределённое, аморфное и постоянно капризное, безысходное и лицемерием протискивающееся сквозь боязливость. У меня не было ни разу дружбы с женщиной, только любовь. Дело в том, что пылкое чувство не может следовать в одном векторе, так и звёзды, но бывает, что вследствие слияния двух светил рождается одно и неповторимое, более веское и со вспышками, и таковое полыхает едино не представляя раздвоения никогда более, это вселенская физика, так однажды слилось в яму море, а вселенная когда-то преисполнится тусклыми плотными глыбами, что сбиваясь в массивы начнут излучать гораздо более тяжёлый свет, будет больше напряжения, тогда и проснутся гиганты новых мер. А бывает, что нет, бедлам, остывающая апатоабулическая заморозь, нехватка центробежности в кинетическом стазисе, динамики завихрения мало.
– Хочу увидеть деревья полыхающие осенним пожаром, чтобы волнами их листвы шуршащей мою непоколебимость сглаживало. Не до любви мне нерушимому.
– Это моя смерть, но не полностью, каждая формация в динамике мер растворяется, мысль за мыслью исчерпывается, действие к действию меняет содержащую его плоть и сущее предстающее для плоти рамкой картины.
– Звучит будто это твоя жизнь, но не полностью, рамки картины гораздо обширней текущей восприимчивости глазного или ментального фокуса, а стало быть стоит расширить таковой. – Резонирует сей тон сквозь каменный скрежет и стон.
– Я умираю опутанный отсутствием встречных чувств, мёртв, но кто б оживил. Я бы чаял да таял в сим, но не встретил самоотверженого жара любви на пути.
– А ты представь, что она рядом. – Каменный треск скрипит.
– Так и не родившись? Кто ты? Тебя нет! Я пьянь и авантюрная гибельность спрыгнувшая с морского курса, а ты голос галюцинирующий невзначай.
– Пьянь и я, моё ментальное зеркало пластично порождает резонанс с твоим гласом и мыслью в такт.
– Не обманывай себя, не обманывай меня, и будет всё, как было, так не будет впредь никогда и поныне. Состояние предсмертное протяжённостью в жизнь.
Спокойной ночи, спи, иначе я тебя пробужу окаменелость позабытая, выпавшая за края восприимчивости биослоёв.
– Мне и так хорошо.
– Рад не видеть. Испорченность умолкшая твоя, ищи бытия или сникни в безмерности заблудших берегов когнитивного края у пропасти.
– Не хочу, и думаю, что мне это не сильно то и надобно в незыблемом покое, мне нравится валяться из воды выглядывая.
– Ты
