деле.
Вскоре я перешел в лондонское отделение банка Marine Midland, а затем, в 1985 году, был переведен в их офис в Нью-Йорке. Мне очень нравилось в Нью-Йорке. Мне были по душе принципы меритократии, главенствующие здесь. Самым важным было то, на что ты способен и насколько разумно то, что ты говоришь. Моей первой работой в Нью-Йорке стала позиция экономиста биржевого зала. Я находился в центре мира трейдеров, работающих на валютных рынках, и я многому научился у самых пробивных и толковых из них.
Часть моей работы заключалась в ожидании у телекса. Я хватал только что распечатанные новости и принимался интерпретировать их. Если Бундесбанк повысил процентные ставки, чту это означает для валютной пары «доллар – немецкая марка»? Как трейдеры могут использовать эту информацию? Я должен был применять свои теоретические знания на практике, не имея много времени на раздумья, здесь и сейчас.
Наблюдая за объемами и ликвидностью валютных рынков, я пришел к выводу, что они очень похожи на большой глобальный магазин овощей и фруктов. Всем все известно в каждый отдельный момент времени. Нет никакой тайны относительно качества товаров или их справедливой цены. Вы можете торговать парой «евро – доллар» с 20:00 воскресенья до 22:00 пятницы. Другого такого рынка больше нигде нет, и, если вы хотите заработать здесь деньги, вы должны уметь быстро учитывать различные, иногда противоположные взгляды на ситуацию. Вы должны задаваться вопросом, действуют ли другие инвесторы слишком рано или слишком поздно. Нужно постоянно быть начеку, не позволяя ленивому консенсусу усыпить вашу бдительность, потому что любое малейшее изменение на рынке, который настолько огромен и ликвиден и который насыщен информацией, может легко вывести вас из игры.
Иметь постоянный успех на этом рынке довольно сложно. Именно поэтому он привлекает особых людей, готовых рисковать и получать все или ничего. Только такие люди могут, торгуя валютами, не поддаваться мощному групповому мышлению. В связи с этим забежим немного вперед. Весна 2010 года. Обострение европейского кризиса, связанное с ситуацией в Греции. На конференции Goldman Sachs с участием финансовых руководителей корпораций я задаю такой вопрос: «Кто считает, что евро укрепится по отношению к доллару к концу года?» Два человека поднимают руки. Тогда я спрашиваю: «А кто думает, что евро будет слабее?» Все остальные поднимают руки. Разумеется, к концу года евро стал намного сильнее. Такие случаи оказали огромное воздействие на мой образ мыслей как экономиста, пытающегося разобраться в происходящем в мире.
В 1988 году я перешел в Swiss Bank Corporation (SBC) для работы на рынках акций и инструментов с фиксированной доходностью. Через год я возглавил глобальную исследовательскую сеть банка, узнавая по пути много нового о рынке акций. Я понял, что помимо управления людьми моя работа в качестве главы исследовательского подразделения заключается в формулировке нескольких интересных финансовых идей для дальнейшего их распространения как
