ведает,Опять царит разруха в головах…
Алёша спит, Добрынюшка обедает,
Один Илья, как прежде, На часах.
А Соловей – разбойник заливается,
На всех дорогах выставил кордон…
И всё-таки Россия просыпается,
Её не так-то просто Взять в полон!
Ленин, Сталин твердили: вот-вот
Будем жить мы в счастливом грядущем…
К звёздам, к небу стремился народ,
Забывая о хлебе насущном.
Коммунисты костры развели,
Комсомольцы иконы сжигали…
А потом их самих повели
По этапам марксистского «рая».
Лишь тогда осознали они,
Что нельзя было рушить святыни…
Кто там снова разводит огни,
Позабыв об Отце и о Сыне?
Дух Святой не потерпит того,
Чтобы храм становился музеем…
Он ведь подлинный,
Он ведь – живой,
Не хулите его,
Ротозеи!
Империя пока ещё жива
И будет жить – всем вопреки клевретам!
Ещё в века течёт её Нева,
И гимназисты отдыхают летом.
Большевики почти сошли на нет,
Хотя кровавым Сталиным пугают…
А что как встанет вдруг из адских бездн?
Да нет, не встанет,
Бог не попускает!
А вот царя народу бы пора
Вновь обрести – разумного, простого…
Что наша жизнь? Она, брат, не игра…
Потяжелее, чем у Льва Толстого!
Тот, как известно, всё-таки был граф
И жил вполне безбедно на природе…
А мы тут все запутались: кто прав,
А кто ворует при любой погоде.
Так и живём, надеясь, что пройдёт
И этот год, с его бедой и смутой…
Империя жива, Нева течёт,
И дети верят: Завтра будет утро!
А Сальвадор Дали
Не строил корабли…
Он в космос не летал,
Страну не сберегал.
Был тунеядцем он,
По правде говоря…
Куда смотрел Закон
все его друзья?
Его б в Басманный суд,
Его б на Колыму…
Там он узнал бы труд
И понял, что – к чему.
Тогда бы никогда
Он кисти бы не брал,
Картин бы не писал,
В которых – ерунда.
Таких, как он, у нас
Был не один барак.
Хозяин всех в свой час
Отправил их в Гулаг.
И Сальвадор Дали
Там строил корабли…
И умер он вдали,
Безвестным погребли.
Победа, победа, победа!
Она несомненно была.
Но снова унизили деда,
Когда он дошёл до села.
Опять ему паспорт не дали,
Загнали в знакомый колхоз,
Где Сталина все воспевали —
И в вёдро, и в лютый мороз.
Стоял он – герой-победитель,
Смотрел на детишек худых,
И капали слёзы на китель
За братьев погибших,
Родных.
Он
