по какому поводу и оставался ли еще внутри, было смерти подобно. Павел сунул руку за пазуху и прыгнул в собственную прихожую, как во вражеский окоп.
Кто-то сдавленно вякнул, впечатанный дверью в сорвавшуюся с гвоздей вешалку… Другой мешком обрушился на пол, угодив под пистолетную рукоятку… Третий показался на пороге кухни с чашкой кофе вместо оружия. Разбираться некогда – кипятком в рожу, голову за волосы назад, ствол к виску…
– Солдат, ты чё, в натуре?! Озверел, блин?!
– Молчать, сука, замочу! Кто еще в квартире?.. Назад, падаль!..
Первый выбрался из-под вешалки, но тут же шарахнулся обратно в коридор.
– Где?!!
– Да в комнате, где еще?!.. Не стреляй!..
– Ползи вперед! – Удерживая голову бандита запрокинутой, Павел надавил коленом на его спину. – А ты – лежать! – ствол пистолета метнулся к первому, и тот послушно опустился на пол.
– Не стреляй… – снова попросил ошпаренный, мелко семеня коленями через коридор.
Достигнув единственной в квартире комнаты, Павел понял, насколько его штурм был на самом деле безнадежным. Седой взял с собой не только троих уличных «быков», но и пару личных телохранителей. Эти ребята в выборе экипировки не стеснялись – Павел появился на пороге комнаты под прицелом «АКМ» и двуствольного обреза – оружия, мощь которого в квартирной перестрелке мог недооценивать только полный дилетант. Седой при таком арсенале нужды в личном оружии не испытывал, и потому не без удобства расположился на одном из двух имеющихся в комнате стульев перед потертым журнальным столиком с замотанной скотчем ножкой. На столике поместилась бутылка «Смирновской», и немногочисленная, но изысканная закуска.
– Петр Филимонович, скажите ему, в натуре… – у ошпаренного братка от хватки Павла наворачивались слезы.
– Да-а, – проговорил, наконец, Седой. – Шраму везло на хорошие кадры. Ну что же, проходи, Паша. Присаживайся, поговорим… Это ничего, что мы вот так, без приглашения?
– Ну, а если «чего»? – Павел осмотрел телохранителей, которые на словоблудие босса обращать внимание не собирались, продолжая держать хозяина квартиры на мушке. Пожалуй, усугублять конфликт сейчас не стоило.
– Тогда компенсируем, – авторитет улыбнулся. – Извини уж, очень боялся тебя не застать, вот и жду, почитай, битый час… Да отпусти ты этого… Всего-то кофе попросил налить, а он, получается, страдает при исполнении.
– Не разоришься на компенсациях? – Павел помедлил секунду, потом убрал пистолет от головы бедняги и шагнул в комнату.
– Ничего, Паша, не разорюсь. Меня всегда больше волнует форс-мажор, чем плановые расходы. Тем более если я не понимаю, откуда этот форс-мажор взялся… Да ты присаживайся, а то торчишь у порога, как не у себя дома. Я вот тут угощение заготовил.
Стараясь не обращать внимания на стволы, Павел сел, положив пистолет рядом с бутылкой. Но форсировать разговор не торопился.
