в помещение.
В дальнем от входа углу, за обширным и довольно потертым письменным столом восседал шеф. Именно так – с первого взгляда. И никем другим этот человек быть не мог, несмотря на простой свитер и старомодные очки на носу.
Шеф закрыл тоненькую папку, кроме которой перед ним на столе ничего не было. Проговорил:
– Градобор, спасибо. Дальше мы сами.
Гиперборей коротко поклонился и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Амбал остался снаружи.
Павел хмыкнул. Если это демонстрация доверия, то слишком примитивная. Если же нет… То не переоценивают ли хозяева свои силы? Он с независимым видом прошел к широкому окну, взглянул вниз.
– Второй этаж, – подсказал шеф, следя за его действиями. – Здание, правда, промышленное – этажи высокие. Зато стекло простое – если плечом с разбегу…
– А дальше? – осведомился Павел с неподдельным интересом. – Босиком?
Шеф покосился на его носки, потом на пожилого дядьку, который тоже остался в комнате. Тот развел руками.
– Не зима. До проходной добежишь.
– Замечательно, – Павел вернулся к кожаному дивану у двери и уселся, закинув ногу на ногу. – Значит, там меня и встретит охрана. У ребят, наверное, зуб на меня, верно?
Пожилой дядька хмыкнул, как показалось Павлу, с удовлетворением.
– Смотри-ка, Филиппыч, – проговорил шеф, – соображает. Боец…
– Соображал бы, не подался в бандиты.
– Ну, молодо-зелено. А в общем-то, посмотрим… – шеф снова открыл папку. – Та-ак, что тут у нас?.. Павел Владимирович Головин. Родился-учился… Женился?.. Нет, не успел. Да и учился плохо, в вуз даже не пытался – сразу в армию загремел. Та-ак… Дальше – отличник боевой и политической… Спецназ… Первая боевая командировка… О-о! Полевая разведка… А что так? Та же армия?
– Не та же, – выговорил Павел. И с недовольством уловил в своем голосе невольную обиду.
– А-а, ну-ну, – шеф покивал и снова уставился в папку, хотя Павел мог поклясться, что он не прочитал там ни строчки. – Та-ак… Да! Вторая командировка, плен…
– Чеченский? – с интересом переспросил Филиппыч.
– А какой сейчас еще бывает? Через полгода обмен…
–Ого! Полгода? – шеф недоверчиво покосился на Павла. И, не дожидаясь комментария, продолжил: – Далее понятно. Комиссован по состоянию, копеечная пенсия, водка, дружок только что с зоны… И как обычно не был, не состоял, не привлекался… Ну, это – пока, – на последнем слове его голос вдруг изменился. Шеф уставился на Павла и жестко проговорил: – Что скажешь? Дешево покупаем?
Перемена была разительной, но сбить себя с толку Павел не позволил:
– Дешево, – подтвердил тот. – Дело мое в каких только архивах не лежит.
– Про уголовщину тоже?
– А здесь и архивы не нужны. Так все ясно.
– Ясно? А ну-ка, глянь! Посмотрим,
