теория никогда не фальсифицируется, а только замещается другой лучшей теорией. Суть в том, что исследовательская программа может быть либо прогрессирующей, либо регрессирующей. Поэтому Лакатос в развитии исследовательских программ выделяет две основные стадии – прогрессивную и вырожденную. На прогрессивной стадии, «положительная эвристика» способна стимулировать выдвижение вспомогательных гипотез, расширяющих эмпирическое и теоретическое содержание программы. Однако в дальнейшем, достигнув «пункта насыщения», развитие исследовательской программы резко замедляется. Возрастает число несовместимых фактов, появляются внутренние противоречия, парадоксы и т. д. Тем не менее, наличие такого рода симптомов еще не может служить объективным основанием для отказа от исследовательской программы. Такое основание, по мнению Лакатоса, появляется только с момента возникновения соперничающей исследовательской программы, которая объяснила бы эмпирический успех своей предшественницы и вытеснила бы ее дальнейшим проявлением эвристической мощи, способности теоретически предсказывать неизвестные ранее факты в период своего роста. Главной ценностью любой программы является способность наращивать знания и предсказывать новые факты. Незначительные аномалии никогда не влияют на сохранность программы. Богатую развитую программу всегда можно защитить от любого несоответствия с эмпирическими данными. С другой стороны, эти несоответствия дают возможность существовать конкурирующим программам. Конкуренция программ – важный фактор развития науки, прогресса научного знания.
В своей концепции Лакатос предпринял попытку соединить логику науки с ее историей, что было большим шагом вперед от неопозитивистов и Поппера. Методология исследовательских программ должна была стать по ее замыслу, рациональной реконструкцией реального развития науки. Методологическая программа Лакатоса восстанавливает в значительной степени гносеологический статус опыта и эмпирического знания как источника знаний о мире и эвристическую функцию индукции требованием введения в любую методологию «индуктивного принципа». Но Лакатосу в конечном итоге не удалось в должной мере решить проблему эмпирического обоснования знания, как и проблему соотношения логики и истории науки. Ведь когда реконструируется история, методолог подходит к множеству исторических фактов с определенной идеей их отбора и выравнивания в единую линию развития, которая и будет считаться рациональной линией, а все отклонения от нее будут рассматриваться как нерациональные. Отобранные таким образом исторические факты философски осмысливаются и представляются в качестве методологии науки: но каково здесь влияние реальной истории? Почему в качестве рациональной выбрана именно эта линия развития? Получить ответы на эти вопросы от Лакатоса не удается, поэтому предлагаемый им метод рациональной реконструкции содержит в себе опасность
