целовались? Хоть раз?
– Донован, ты болван. Ну, да. Целовались. Я целовал её в щеку.
– И что вы ощущали, лейтенант? – спросила Эгле дружелюбно.
– Гордость, наверное. Солнце.
– А потом наступил пубертат. И ты бахнул, солнышко. Уродливой сверхновой. Прыщавой и читающей похабные журнальчики…
– Болван три раза! Ну, а сам так не делал?
– Я, – начал Донован было. – Я…
Загудело и заклокотало мотором: неотложка выезжала со двора, распугивая праздных зевак. Эгле оглянулась.
– Детектив Донован, – она закрыла тему очень вовремя. – Я обратила внимание, но и вы, конечно, видели. Рана… Кожа не стёсана тем характерным образом, который бывает при ударе сверху вниз или же снизу вверх. Убийца – примерно одного роста с жертвой.
– Какого роста Дрейк? – спросил в никуда Донован.
– Да нет, наш парень высокий, – старуха пожевала губами. – Одно время он работал маляром. До того, как выгнали из бригады за драку. Красил в парке забор – в высоту тот два с лишним метра – и не пользовался лестницей при этом. А как нам что подладить – вечно сто отговорок. Дед! – она заорала так громко, что Донован непроизвольно вздрогнул. – Эй, дед! Поди сюда!
Сгорбленный старик с громоздким слуховым аппаратом высунулся из сарая и чихнул.
– Дед! – бабка Дрейка сурово упёрла колбасообразные толстые руки в бока. – Дрейк натворил опять что-то, скотина. Говорите прямо, мистер… офицер. Въехал в чью-то машину? Он не должен был вернуться сейчас.
– Откуда? – Донован насторожился.
Бабка Дрейка зафыркала.
– Да он же на слёте в пустыне. Ну, знаете, их байкерское сборище… Палатки, пиво, песни под гитару. У парня есть приятели – чего тут необычного, мистер…
– Детектив, – поправил Донован. – Ваш внук, миссис Грейхарт, подозревается в убийстве человека.
Октябрь завернул всё в туман. Двор скрылся в пелене сырого и жемчужного, и деревья за домом торчали, как призраки. Мистер Грейхарт, привычный, видно, к выкрутасам Дрейка, не отреагировал на звучное воззвание супруги: вновь скрылся в сарае и чем-то задребезжал. Эгле смотрела на сбитый из разноцветных досок сарай с интересом. Туман весомо, ощутимо пах – дымным чадом от фабрики, холодом, перегнивающей подстилкой листьев. Под ногами чавкало. В грязи, в которую превратилась земля, не наблюдалось свежих отпечатков шин – лишь смутные и растоптанные.
– Что? – охнула миссис Грейхарт.
– Позвольте, мы пройдём в дом, – произнёс Донован.
– Что? – переспросила женщина. – Ах, да-да…
– Идите, – сказала Эгле Доновану. – А я…
– Старик туг на ухо. Особо всё же не ори: излишнее внимание соседей ни к чему.
– Конечно. Я вовсе не буду орать, детектив Донован.
Миссис Грейхарт тупо, по-совиному моргала.
– Хулиган он, – пробормотала
