Алиша Корморан?
– Да, знаю. Дрейк гулял с ней. Она работает официанткой.
– Работала, миссис Грейхарт. Алишу Корморан убили.
– И вы приехали по душу её экс-приятеля. Логично. Но, – миссис Грейхарт как будто успокоилась, – Дрейка нет в городе, детектив! От пустыни до города триста миль с лишним! Его нет неделю!
Потом, возможно, спохватившись, бабка Дрейка добавила: «Бедная мисс Корморан».
– Не очень вы жаловали девушку. Скажите проще: за что вы её не любили?
– Какой странный вывод. Не любила? Позвольте…
– Вы испугались, когда я объявил об убийстве. Но личность убитой не вызвала у вас сочувствия и ужаса. Так в чём же дело?
Кот, нюхавший воздух, оскалился и зашипел.
– А вас не любят кошки, – вздохнула миссис Грейхарт.
– Я пахну оружием. Это тоже логично.
– Да… – старуха прикрыла глаза. – Я не любила. Не выносила. Я имела право, – её голос опустился до шёпота. – Дрейк – мой единственный внук. Он хулиган, но он – моя кровинка…
– Он звал Алишу замуж. И вы не хотели её видеть в семье.
– Да что вы, детектив, – миссис Грейхарт отмахнулась. – Она на него вешалась, словно репей. Она хотела свадьбу – приезжая дворняжка. Дрейк бросил её. Правильно сделал.
Кот заорал – протяжно и громко, как будто его оскорбили.
Дом гордых коренных обитателей пригорода не мог претендовать на звание хорошего наследства. Он весь рассохся и ссутулился. Вонял. Остатками копчёной рыбы из помойного ведра, пригоревшим, с мерзким луком омлетом, пылью, ветошью, прокисшей старостью. Эгле, скрипнув дверью, зашла в коридор, и Донован позлился: невовремя. Хотя, конечно, присутствие женщины слегка успокоило миссис Грейхарт.
– Эгле, – вдруг решил Донован. – Побеседуй-ка.
Он вышел на улицу, и чёрный кот, промчавшись пулей под ногами, исчез за разноцветным сараем, где грохотал полуглухой старик. Груды железных листов у стены казались наворованными, а трудолюбие мистера Грейхарта – чуть преувеличенным. Донован, чавкая по осенней грязи и запахивая на ходу пальто, приблизился к провалу двери. Внутри ярко горела оранжевым лампочка.
Старик Грейхарт чинил обтрёпанное кресло. Багровая обивка протёрлась и местами встопорщилась, прорвавшись от усиленного пользования. В кресле перебывало немало седалищ: они громоздились в него в ожидании бейсбольного матча, тупой сальной комедии, орущего до хрипоты ток-шоу. Обитатели кладбища, родители Дрейка, вероятно, тоже там сиживали. Ящики и полки с грудой хлама неопрятно темнели за горбатой спиной. Грейхарт увидел на пороге тень Донована. Вряд ли услышал, как детектив хмыкнул. Но повернулся с готовностью.
– Это – ваше хобби? – громко спросил Донован.
– С нашей жизнью – необходимость, – хрипло ответил старик.
Обвисшее унылое лицо его пятнал коричневым пигмент. Грейхарт
