х чаек. Пустые дороги и работающие карусели без детей. Станция в метро, свет.
Как всегда я проснулась в маминой комнате, в которой не хватает света. Я только открыла свои глаза, а уже не хочу находиться в этом дне. Во мне оживает боль.
Давным-давно праздники для меня перестали ими быть, потому что последние причины радоваться пропали еще очень и очень давно.
На кухне царил запах сырости. Холодный пол обмораживал мои и без того холодные ступни. Сегодня день нового года. В телефоне приходят уведомления, звонки, а я и не ощущаю этого праздника. И только холодный кофе скрашивает моё замученное состояние.
Глоток красного вина вливается в поток моей крови и мне становится легче. Разум затмевает лёгкий дурман. Хочется смеяться и плакать одновременно. Хочется танцевать на столе под ритм любимой музыки и смириться с тем, что однажды все пошло не так.
Три года назад, собственно, и началась эта история, с паническими атаками, бессонными ночами и агрессией ко всему миру.
В моем сознании часто всплывают фрагменты из детства, которые то заставляют улыбаться, то плакать навзрыд. Но чтобы там не происходило в детстве, там я всё равно была отзывчивым и добрым ребёнком, любящая своих родителей и бабушек с дедушкой. Семья для меня на тот момент была одним из важнейших атрибутов моей жизни. Мне было страшно задумываться о потере кого-то из членов семьи, потому что несмотря ни на что, я любила их. Но со временем, возможность здраво оценить ситуацию и сделать выводы, пришла ко мне. В период моего взросления, я много чего переосмыслила и поняла, что моя семья стала первым кирпичом в той стене, которую к нынешнему времени, я успешно выстроила против всего мира.
ГЛАВА ВТОРАЯ
(отчаяние)
Глаза разъедает от слез, а сердце рвёт на части. Кажется, что ноги совсем не идут, но я продолжаю перебирать ими по земле, которая оставила во мне много боли и воспоминаний. Заворачиваю на свою улицу, и колени начинают предательски подкашиваться, от истинного нежелания возвращаться домой. С каждой секундой я становлюсь все ближе к дому, и дыхание перехватывает порывистый ветер. В моей комнате разбросанные подушки и одеяла, а в желудке противно урчит, но я не голодна. Чувство бесконечной обиды выпихивает меня из этого помещения, где давно нет уюта – только ругань, скандалы и оглушающий крик, издающийся прямо из глубины души, говоря о том, что я уже добралась до дна и вот-вот сердце вовсе остановится.
Я открываю глаза, и зрачки бешено пульсируют от морального переутомления. Я понимаю, что уснула у Элли дома. Элли – моя подруга, с которой, я могу разделить все что угодно. Я помню, как пришла к ней в слезах. Мы сидели в её комнате и о чем-то говорили, а потом я уснула. Я не знаю, сколько сейчас времени, но за зелёной приподнятой шторой пылает огненный закат, который с секунды на секунду закончится. В этот момент дверь тихо открывается и заходит Элли. Она присаживается рядом со мной на кровать, кладёт руку мне на голову и проводит по моим волосам.
– Как ты себя чувствуешь?
– Голова раскалывается, будто я не спала целую вечность.
Она медленно встаёт с кровати, направляется к туалетному столику и достаёт из ящика таблетку, протягивая её мне.
– Выпей, тебе должно полегчать.
Я молча кладу таблетку в рот и переворачиваюсь на спину. По вискам будто стучат молотком, я еле нахожу в себе силы, чтобы не уснуть снова.
– Кстати, тебе звонил Макс. – она протягивает мне мой телефон и выходит в другую комнату.
От неожиданности я даже забыла о том, что у меня безумно болела голова. Мы с Максом расстались около четырёх месяцев назад. Все эти четыре месяца я почти не вылезала из своей комнаты. Орхидея на единственном окне в комнате с кораблями совсем потеряла жизненный вид и завяла. Не знаю, сколько я уже не меняла постельное и не открывала окно для проветривания. Моя комната превратилась, в и без того, мрачное помещение, в тёмное и неухоженное захолустье. Совсем недавно я окончила курс психотерапии, но мне по-прежнему больно вспоминать о нём.
Дрожащими руками и уже всем телом я нервно набираю номер Макса. Каждый гудок противно звенит в ушах, с каждой секундой мне становится все сложнее дышать, и, наконец, мной овладевает панический страх, когда в трубке отзывается такой родной тембр голоса, что с глаз невольно потекли слезы.
– Привет.
Я глубоко вдыхаю и судорожным голосом нахожу в себе силы сказать привет.
– Как ты? У меня сегодня весь день колит сердце, ты снишься мне которую ночь подряд, я чувствую что что-то не так.
– Я ушла из дома. Оставаться там у меня больше не хватает сил. Я собрала немного своих вещей и пришла к Элли.
– Снова
