И снова внимание привлекла дверь, за которой в компании мужчин находилась эта наглая выскочка. Еще посмела дерзить!
Я посмотрел на принесенную пищу, окинул скучающим взглядом стол, покосился на не покрытый ничем пол и вновь поднял глаза на дверь. Исходя из поведения девушки, она, вместо того чтобы ублажить, скорее устроит истерику и попытается испортить вечер этим пиявкам.
Демоны! Если подорвет мне отношения с послами, я увеличу долг ее отца во столько раз, что впредь даже мысли не возникнет о возможном спасении. Но… слишком тихо. Или ее возмущение было лишь игрой? Прелюдия опытной шлюхи, набивающей себе цену?
– Посмотрим, что за красавица, – заинтересовался я и поднялся, чтобы самолично проверить выполнение моего приказа.
По комнате разнесся звук шагов. Хлопок первой двери. Вторая открылась бесшумно.
– Зря согласился! – озлобился я из-за представшей передо мной картины.
Девчонка, покачивая ножкой, вольготно раскинулась в моем кресле. Вздрогнула, будто ощутила мой взгляд, и, оглянувшись, испуганно встрепенулась. Человечка вскочила, сцепила руки за спиной и неподвижно застыла.
Вместо удовлетворенных богатеньких людишек ее окружали полностью пьяные существа, не способные и головы поднять. Лишь двое еще держали осоловевшие глаза открытыми. Недолго протянут.
– Я разве приказал их напоить? – процедил я.
– Риваеналз, дорогой, мы еще не пьяные. – Усатый, будто таракан, владелец половины Гранчтайна лениво помахал мне рукой.
– Да, ик… – поддержал того рыжеволосый и тут же с громким храпом откинулся на спинку кресла.
Я перевел взгляд на девушку и, поджав губы, неторопливо направился к ней. С каждым шагом плечи человечки вздрагивали. Однако она продолжала нагло смотреть мне в глаза.
– Корн, – связался я с дворецким, – на какую сумму они выпили после моего ухода?
– Сто, халуар.
– Запиши на счет Ричарда Вирана еще тысячу.
Девчонка задохнулась, сжала руки в кулаки, глаза ее засверкали, щеки побелели. Человечка сейчас будто сдерживалась, чтобы не высказаться. Хотя лучше бы заговорила. Может, поняла бы, что при мне рта не принято раскрывать.
– Почему в платье? – скучающим тоном уточнил я и приказал: – Раздевайся.
– Не смешно! – все же выпалила она. – Вы сами попросили ублажить их, но здесь здравомыслящих не осталось.
Самодовольство мелькнуло в карих глазах, однако тут же исчезло под опущенными ресницами. Все же задатки самосохранения у человечки были.
Она отошла, не препятствуя тому, чтобы я занял свое место, и приблизилась к столу. Присела на ручку кресла усатого и, прочистив горло, нежно проворковала:
– И почему это вы еще не выпили до дна за нашего дорогого Риваеналза?
Девчонка обеими руками подняла и поднесла к губам мужчины наполненный бокал. Тот послушался, выхватил его
