к своему малышу, посмотрела мне в глаза, и я прочла в них: «Тебе нравится мой сын?» Мы поняли друг друга. Чувство умиления и материнской гордости за своё чадо запечатлелось на её собачьей морде…
Я шла и думала: «Какие высокие материнские чувства бывают у животных. Они не способны бросить своё дитя на произвол судьбы, как это делают иногда человеческие матери.
Да и вообще, в собаках есть что-то фантастически таинственное… Они понимают нас и знают о нас больше, чем мы знаем друг о друге.
Помогли муравьи
Мы всё боремся с природой. А надо бы с ней дружить и много о ней знать. Какие иногда приятные сюрпризы преподносит нам окружающий мир.
Пенсионерка-учительница Лариса Тихоновна Дейкун рассказала мне однажды удивительную историю. Эта маленькая женщина, с высоким лбом и умными голубыми глазами, человек добрейшего сердца, поэтесса, читала мне на память стихи Вероники Тушновой и Юлии Друниной.
– У вас – хороший поэтический вкус. Любите Юлию Друнину, – с благодарностью ответила я ей.
– А это созвучно моей душе. Я ведь тоже с полевым санитарным госпиталем всю войну прошла. Только не боевой санитаркой, а прачкой. Мне и шестнадцати лет не было, когда пошла на фронт. В санитарки не взяли, уж очень ростом мала.
– Так и стирала всю войну: корыто, утюг, иголка с ниткой – от темна до темна. Руки от соды и мыла разъело: стали распухшие и красные.
Кучи окровавленного, завшивленного белья, бинтов, солдатских гимнастёрок и штанов, с дырками от пуль и осколков. Сначала – в санпропускник, а потом – в корыто.
Однажды вернулся сержант из разведки, чуть живой, больной, весь во вшах. Мы его одежду – в санпропускник. А он слёзно: «Девочки, ради Бога, не повредите мой мохеровый свитер и шарф, подарок от дорогого человека, свитер меня под гимнастёркой от смерти спасал, согревал, без него не выжил бы».
Ну, что тут делать? Постирали мы мохер, а вши и гниды – в каждом переплёте нитки, да такие огромные, в жизни больше таких не видала. Утюгом прогладить – пропал мохер, а сержанта жалко. Таскать их, стягивать – года не хватит. Что делать? Горюем мы эдак, да тут старшина, начальник нашей хозчасти, пожилой сибиряк-охотник совет дал: «Поищите вы, девочки, муравейник и положите на него свитер, авось муравьи вычистят».
Полевые госпиталя всегда размещались в укрытиях: в лесу или в рощице. Походили мы немного по лесу, нашли муравейник и положили на него свитер. Часов через шесть пришли, смотрим: и вправду, с одной стороны – ни вшей ни гнид, с другой – кое-где – осталось. Перевернули – опять ушли. Через несколько часов вернулись, стряхнули соринки: свитер чистый, пушистый, гнид и вшей как будто никогда и не было.
Вот написала я эту маленькую историю и думаю: она о муравьях или о замечательном человеке? Всё-таки – о человеке. Много в биографии этой женщины было хорошего.
Умирал в госпитале от тяжёлых ран молодой художник
