шумно выпустить воздух через рот и два раза моргнуть.
– Ни одного окна у меня не проходит, чтобы я не встретила вашего сына, праздно шатающегося по коридорам.
Раскрасневшийся и часто моргающий родитель явно не успевал улавливать смысл произнесённого, но отчётливо понимал, что сыну не миновать порки дома.
– Ваш сын должен обязательно прочитать «Горе от ума», – тараторила учительница, не делая пауз.
– ГОРЕ—О—ТУМАН, – отдуваясь, многозначительно повторил Сергей Филиппович.
Степанова-старшего спас звонок. Он прогремел как глас иерихонских труб, как свисток арбитра до залетевшего в ворота футбольного мяча (эти мысли не пришли в голову горе-отцу, но всем телом ощутил, что спасён). Переваривая поток обрушившейся информации, сержант полиции брёл по опустевшему после звонка коридору и вдруг услышал крик и стал свидетелем преступления. Увиденное так потрясло Сергея Филипповича, что он не заметил, как оказался на улице.
Весь вечер он был угрюм и ни слова не сказал сыну. В эту ночь глава семейства Степановых не сомкнул глаз. Утром решился рассказать обо всём своему непосредственному начальнику, лейтенанту Кобрину.
– Ага, конь с бородой, в ноге стрела, и кровь течёт такая синяя. А еще примета особая у того коня – борода вся синяя. И он стоит над убитой… да точно убитая, у неё же нож тута. Конь-то стоит так и будто рассказывает что-то или кается. А сам печальный такой.
– Ты что, Филиппыч, Шарля Перро на ночь начитался? Откуда в российской школе кентавры?
– Шар-ля-пе-ро – задумчиво повторил сержант, произнося каждый слог как ударный. И будто ком перьев встал у него в горле от обиды. Никто не верит!
На следующий день Степанов не выдержал и отправился прямиком к директору школы. Елена Борисовна как только узнала, чей он отец, и слушать не стала – потащила его за собой по длинному школьному коридору.
– Вы представляете, ваш сын – герой дня целую неделю, – каламбурила она на ходу. – Ваш Вова позавчера Виктору Александровичу, нашему учителю химии, плеснул раствор на бороду. Теперь у нашего уважаемого педагога вся борода синяя. Вы обязательно должны перед ним извиниться, – вывалила директор на Степанова, не давая ему открыть рта. В этот момент они зашли в какой-то кабинет с неприятными запахами, густо замешанными в воздухе.
И тут он увидел лицо того самого коня только без бороды. Обладая фотографической памятью, помогающей запоминать номера проносящихся мимо автомашин, сержант узнал бы это лицо даже в полной темноте.
– Вот, знакомьтесь, Виктор Александрович. А еще он драмкружок у нас в школе ведёт. К Новому году с десятым классом они инсценируют пьесу собственного сочинения «Геракл и Деянира».
И тут сержанта понесло: «Предъявите ваши права! Полный апдайк, кентавр в печёнки, шарляперо, вашу ять…» Что он ещё говорил, трудно передать.
