Денис немного перепил и стал грустнее.
Внутри происходил какой-то ураган, все стало казаться каким-то нереальным. Молодой человек переместился на диван в доме, представляя, что сейчас вновь увидит девушку из кинотеатра и улыбнется. Какой же хороший рисунок получился! Спасение в искусстве.
Кирилл Григорьевич подошел к нему с граненым стаканом.
– Неспокойно? – он сел рядом.
– Просто пить не умею, – Денис схватился за голову, язык слегка заплетался.
Пожилой мужчина протянул стакан.
– Ну, что Вы, Кирилл Григорьевич? – молодой человек отмахнулся.
– Да ладно, хлебни со старым Килограммом. Утром проснешься как огурчик.
– Да я и не хочу спать, если честно.
– Чего так?
Денис посмотрел ему в глаза, размышляя, говорить ли обо всех этих своих творческих порывах, любви к искусству, но представил, как будет нелепо, и резко отвел голову в сторону.
– Ты там ни в кого не влюбился, не полюбил?
– Нет, что Вы, с ума сошли? Никого я не люблю, – Денис усмехнулся и, одумавшись, ойкнул. Он не желал обидеть пожилого человека.
– Тогда лучше поспи, пока можешь, а то потом не до сна будет, – Килограмм тоже засмеялся, подмигнул и настойчиво протянул стакан.
Денис махнул рукой и выпил залпом.
Кирилл Григорьевич не смотрел на него.
Молодого человека тут же повело:
– Вот так рисуешь-рисуешь, а она чего-то все бегает, – он упал головой на подушку. – Дура какая-то.
И выключился.
Килограмм взял стакан из руки и закинул ноги в ботинках на диван:
– Хах, не любит он никого. Дрыхни.
Затем сел на заднее сиденье джипа Антона, где все уже собрались, рядом с Петром. Все перешли на шепот:
– Неужели стоило это делать? – Пётр был недоволен.
Машина тронулась.
– А ты предлагал сказать ему, что после 3 бутылок поедешь в лес, или хотел взять его с собой, державшего из дерева в руке лишь карандаши до кисточки? – Пётр в ответ на это промолчал. – Или собрался ему рассказать?
Мужчина отвернул голову точно так же резко, как и его спящий в доме сын.
– Действительно, такое не высрать, – Кирилл Григорьевич бросил взгляд в багажник, набитый оружием: пистолетами, газовыми огнеметами и огнетушителями. – Ты мне скажи, он не видел никого?
– Мне он ничего не говорил, я ничего не замечал, – Пётр соврал в докладной форме.
Килограмм вздохнул:
– Значит, ветер.
– То есть?
– Глаза у него какие-то горящие. Надуло где-то, не обращай внимания. Он не рисовал в последнее время?
– Нет, я думаю, что работа в нем убивает любое желание, – ответ Петра навел Кирилла Григорьевича на определенные выводы.
– Тем и лучше, – Кирилл Григорьевич слегка
