мог ощущать себя «витязем на распутье», когда от принятого решения меняется вся дальнейшая жизнь. Любая творческая задача включает в себя множество подобных бифуркационных развилок, только эти квесты по большей части остаются достоянием внутреннего мира витязя, совершающего путешествие внутри себя.
Любое суеверие или мистическое учение, чем и является детерминизм, опираются на идею, что мы просто не знаем всех фактов, влияющих на наш выбор. Но полное знание всех фактов и невозможно. Даже там, где факты кажутся нам известными, знания остаются фрагментарными. И в точных науках, имеющих дело с идеальной категорией – числами – мы видим приблизительность знаний. Например, мало кто сможет воспроизвести с высокой точностью число Пи. Или, если взять математику для первого класса, где Петя дал Васе два яблока, и у него их стало три, мы берем только идеальное представление о «яблоке как таковом» (Платон назвал бы это «яблочность»), не зная, были ли эти яблоки красные или зеленые, кислые или сладкие, червивые, спелые и т. п. Любое наше знание пренебрегает огромным количеством условий и фактов, чтобы добиться математической точности. Тогда чем оперирует математика? Только отдельными аспектами знания, которых, однако, оказывается достаточно для выявления некоторой истины. А значит, большая доля причин не оказывает на ход событий никакого влияния, или это влияние мизерно. Играют роль только существенные причины, между которыми пролегает пространство свободы и проявления свободной воли, которая сама по себе является тоже существенной причиной, но уже зависящей от выбора субъекта.
Здравый смысл должен делать нас сторонниками свободы воли не только из-за невозможности постичь все причины, ограниченности наших знаний. Свобода воли – не обязательно признак невежества, но она оставляет человеку право на неведение и действие на свой страх и риск. А вот идея детерминизма, подхваченная массовым сознанием и пропагандой, становится опасной, склоняя к механическому и упрощенному пониманию социальной и психической реальности.
1.2.3.1. Воля – трансцендентное и рациональное
Чтобы говорить о парадоксе свободы воли, нужно провести границу между собственно свободой и волей. Известная формула «свобода есть осознанная необходимость» многих ставит в тупик, поскольку выглядит иезуитской. Но все окажется понятней, если заменить в данной формуле свободу на волю. Именно воля является осознанной необходимостью, она побуждает к необходимому действию, вытекающему из осознания. А вот процесс осознания является как раз синонимом свободы. Как всякий парадокс и любая сила жизни, свобода и воля подвижны, напоминая сообщающиеся сосуды, или даосские принципы «ян – инь».
Есть соблазн вывести этимологию «свободы» из корней «свой» и «обод», и тогда ее смысл совпадет с пресловутой сартровской «дырой размером с бога» в душе, которую
