услышал резкий, с металлическими нотками, голос секретарши:
– Добрый день.
– Добрый! Я сочиняю текст по программе Слепого талона, и хотел бы отправить на регистрацию название романа, который сейчас в процессе написания.
– Фамилии для реестра.
– Мы пишем в соавторстве с…
– ФАМИЛИИ! – гневно потребовала секретарша.
Он с непривычки испугался такого тона, но решил не сдаваться:
– Камберленд. И Шлегель. Шле-гель, как в «Говардс Энд». Как поэт Август Шлегель.
По ту сторону телефонной трубки послышались отрывистые щелчки по клавиатуре, после чего трубка вновь ожила:
– Вас нет в картотеке. Ни одного, ни другого.
– Перепроверьте, пожалуйста! Латинскими буквами моя фамилия будет SCH, а не SH…
Но в приемной МОЛа не желали продолжать беседу:
– У меня нет времени искать авторов, у которых пока есть только одно название.
Шлегель решил зайти с другой стороны:
– Скажите, а можно ли нам показать редакторам МОЛа синопсис в конце этого месяца?
Тоном, не подразумевающим возражений, секретарша отрезала:
– Нельзя.
– А когда будет можно? – не унимался Шлегель.
– Никогда, – тут же последовал ответ. – Совет примет решение по вашей рукописи, только если она будет полностью готова. И если вы с вашим соавтором оплатите следующий по календарному периоду взнос в Общество.
– Но…
– Прощайте, мистер Шлегель.
Секретарь МОЛа положила трубку.
* * *
Молодожены, стройные, большеглазые и полные надежд, поселились в старом доме с таинственной картиной на стене. Они окрестили ее «Большая картина». И все пошло наперекосяк. Влюбленные ругались, кричали друг на друга, ссорились с матерью мужа, живущей с ними под одной крышей. А по ночам, словно в дополнение к дневным невзгодам, из картины на стене выходили ужасные демоны, чтобы мучить парочку еще сильнее. Но молодые, несмотря на все беды, были так влюблены друг в друга, как только могут быть влюблены недавно поженившиеся люди…. Они влюблены так, как влюблены самые поженившиеся… Влюблены как влюблены…
– …Камберленд, опять не спал перед дневной?! – прогремел сверху чей-то голос.
Надзор по качеству в лице их управляющего – лысого мужчины в бордовом пиджаке и с аляпистым галстуком, склонился над рабочим местом Ивлина. Тот же резко мотнул головой, стряхивая с себя остатки сна, и сбивчато произнес:
– Я нет, я…
– Оставьте его в покое! – раздался откуда-то высокий и требовательный голосок миссис Гонт, спешившей на помощь Ивлину. – Он на подработке.
Надзор
