style="font-size:15px;"> – Доброе утро. Я недавно вернулась из Франции и…
– Подготовь мне бумаги к вечеру. Сегодня в моем шоу… Кто? Ага, Джаред… – ни с того ни с сего ответил он, поворачиваясь на мой голос.
Отец разговаривал по телефону – я не сразу заметила черную насадку на его ухе. По мне он прошелся беглым взглядом и тут же отвернулся, даже бровью не повел.
Конечно, он всегда так реагировал на меня, но обычно отвечал, когда я пыталась с ним заговорить. Должно быть, уже наслышан о моих приключениях во время разгульного периода жизни.
А может ему просто все равно. Он живет своим шоу, хотя с Кайлом у него отношения куда теплее.
Прикусив губу от разочарования, я побежала к выходу – каждый раз, когда я прихожу в этот дом, все заканчивается хуже некуда.
Я все детство называла Коула изгоем, даже не понимая того, что все это время изгоем своей семьи была я.
Зевс вел себя как-то странно. Как только я вернулась домой, он неистово заскулил и накинулся на меня, встав на задние лапы. Когтей он не выпускал, видимо просто требовал внимания.
– Соскучился? Знаю, знаю, я – плохая хозяйка, и надо бы с тобой погулять, – виновато заметила я, почесав пса за ушком. Он дружелюбно тявкнул, но почему-то не оставлял меня в покое даже после того, как я насыпала ему полную миску свежей еды. – Зевс, я немного поработаю, и мы обязательно погуляем, – вновь объяснила псу, который терпеливо ждал, пока я выйду из ванной. Он заскулил, потираясь плотной шерсткой о мою ногу – ума не приложу, что с ним случилось. – Скоро начнется учеба, и мне очень бы хотелось попробовать кое-что прямо сейчас. Потерпи немного, сладкий.
Следующие часы я провела на кровати, обложив себя модными журналами, вооружившись альбомными листами и карандашом. Я не очень хорошо рисовала – не была прирожденным художником, и уж тем более мне казалось скучным часами вырисовывать пейзажи и портреты. Главным для меня была одежда, которая получалась у меня довольно-таки неплохо. Но больше всего сил уходило на то, чтобы создать в своей голове неповторимое платье или комплект, который бы захотели носить все женщины в возрасте от двадцати до сорока лет.
Я так увлеклась работой, что почти перестала замечать не спокойствие Зевса. Он то и дело лаял или играл со своими игрушками под кроватью, настойчиво намекая мне на то, что я должна к нему присоединится.
К тому времени, когда я нарисовала несколько эскизов и осталась довольна работой, наконец сдалась:
– Хорошо, бери свой любимый шарик, и пойдем гулять. Пойдем, – ласково объявила я, доставая ошейник. Зевс опустил взгляд и тихонько взвыл, что могло означать лишь одно.
– Ну куда там запропастился твой мячик? – раздражаясь, я опустилась на колени и заглянула под кровать, где обнаружила целый кладезь игрушек Зевса. Черт, моя любимая помада от Chanel тоже здесь. И кофточка, которую я давно потеряла… К сожалению, сейчас ее уже вряд ли можно было назвать предметом одежды: шелковая рубашка была вся в слюнях и следах от зубов
