нужно закатить очередное бревно. Сами мы на борт баржи поднимались по узкому длинному трапу.
С началом светового дня начиналась наша работа. Завтрака не было, так как все уже было съедено. В полдень был перерыв как бы на обед, но вместо обеда нам выдавали по соленой селедке на двоих и вдоволь воды прямо из реки. Рацион «ужина» в конце светового дня от «обеденного» не отличался. Уже на третий – четвертый день мы настолько ослабели, что начались голодные обмороки, паденья с трапа в воду, а самые слабые уже с трудом поднимались на ноги. На всю жизнь запомнилась не только красная морда начальника, но и его фамилия – Захаров. Какую должность он занимал во властных структурах – не знаю, но хорошо помню, что на нем были брюки-галифе цвета хаки с кожей на всю задницу. Нрава он был зверского, мы его люто возненавидели.
Невыносимые, практически каторжные условия работы, в сочетании с голодом, привели к тому, что сколотилась группа единомышленников из 12 человек, решившихся на побег. Мой друг Генка был отличным пловцом и глубокой ночью он вплавь добрался до левого берега, где мы еще днем заприметили небольшую лодку. На этой лодке мы двумя группами по 6 человек переправились на правый берег, заросший густым лесом. С рассветом мы начали поиски тракта, которые успехом не увенчались, и решили посоветоваться: что делать дальше? Мнения разделились и семь человек приняли решение возвращаться на остров, а пять человек, в том числе я, мой однокашник Шарков Валя и три ФЗОшницы решили продолжить поиски тракта. К вечеру мы, наконец-то, выбрались на него. Предстоял 300-километровый путь в Тобольск без продуктов, без теплой одежды, без надежды на помощь.
Мир не без добрых людей, и в деревнях люди с пониманием относились к трудному положению беглецов-подростков. Они верили нашим рассказам и как могли поддерживали нас: хлебом, картошкой, ночлегом… Совсем как в старинной песне:
Хлебом кормили крестьянским меня,
Парни снабжали махоркой…
Вскоре наша группа распалась: это случилось на самом длинном перегоне тракта – 45 км без единой деревни и только посередине кордон «Половинка», служивший для запоздалых путников чем-то вроде постоялого двора. Здесь у нас случилась очередная ночевка. Среди ночлежников нашелся какой-то знакомый одной из девочек, да еще и с подводой, и они решили, бросив нас, дальше идти (или ехать?) с ним, и мы вдвоем с Валентином побрели дальше, поддерживая друг друга.
Перед селом Уват тракт переходил на левый берег Иртыша, предстояла переправа, но до этого ноги привели нас на «выселки», где жили репрессированные и высланные из родных мест люди. Попросив у одного из домов хлебца, мы оказались совершенно неожиданно чуть ли не гостями: хозяйка, женщина могучего телосложения, пригласила нас в дом, усадила за стол и поставила перед нами жаровню с тушеной картошкой с мясом! Мы не знали, как благодарить сердобольную женщину,
