и она напомнила:
– Ешь.
Братья ушли, мать прибавила им по сухарю. Когда ребята прибились, старуха соседка отговаривала мать:
– Не приймай циххлопцив. Свойих обэрэгай. Бо война будэ довга…
– Какая бы она ни была, её надо пережить, – ответила мать.
– Та вжеж, от и я так думаю…
У старухи была большая семья: сыновья, две дочери. Все взрослые.
Перед приходом немцев сыновья получили повестки, а куда делись девушки, у других соседей оставались – догадки. Любопытные интересовались:
– Тётя Груша, куда поховала дивчат?
– Ото я вам так и ляпнула, куда. А нэмаэ – и всэ туточки. Грец зъйив!..
Заключительную фразу старуха произносила с раздражением. Отворачивалась от любопытствующего, уходила приговаривая:
– Отжэ люды, им треба знаты…
Но когда близнецы принесли кролика, а потом пробрались на «Казачий Пост» и притащили целое ведро каши, мать угостила старуху, баба Груша сказала:
– Ото ты правильно зробыла, из цих хлопцев будэ товк. Бо воны ще помогаты тэбэ будуть.
Мародёрам нечем было поживиться у бабы Груши. В квартире – шаром покати, хотя раньше чего там только не было.
– Баба Груша, куда добро тоже сплавила?
– От же люды, всэ знают, всэ бачут, а тут як пьяницы маскали продывылись. Мы ж хохлы. Зустричались з немцами, румынами, поляками… Та всих бачили, на всих надывылись. Та шо ж – и мы таки дурни, щоб свий скарб отдаваты нимцю. А дулю им! – Она свернула кукиш. – Отаку дулю!
Для всех оставалась загадкой: чем питается баба Груша?
Мародёры, врываясь к ней в квартиру, видели пустоту, стол, две табуретки, кровать, поверх тряпьё, и старуха сидит у окна с заклеенными бумажными крестами стёклами. Старуха же не обращала на вошедших ни малейшего внимания. Она разбирала нитки, пытаясь намотать их на клубок. Она рассказывала, как один румын забрал у неё вязальные крючки. Через два дня принёс их назад с хорошими нитками. Она думала, что он заставит её что-то связать, но румын достал из кармана губную гармошку. Сыграл какую-то мелодию, а потом уселся на табуретку и пел по-русски:
Мамалига, молоко,
Румыния далеко…
Когда зашёл ещё один мародёр, он взял у него несколько спичек и положил перед бабой Грушей: – Тебе, матка…
Раньше удивлялись, почему со стороны немцев в посёлок погань ползёт. А наши ни разу не пришли. Теперь, после вылазки командира Петрова с бойцами, разговоры шли среди жителей, как поведут себя мародёры, будут продолжать шастать или прекратят. Лихо у наших получилось, – всыпали, как надо…
– А бабке Груше жалко стало итальяшку, – заметила мать.
– То був ни итальяшка. То був той румын, шо у мэнэ вязальни крючки брав, та вэрнув.
– Там не было румынов.
– Цэ вин був. Шапку дэсь загубыв,
