в этом безлюдном лесу. Собственно, в произнесенной им фразе не было ничего особенно странного или тем более страшного. Бродя в одиночестве по лесу, люди, наделенные хотя бы малой толикой воображения, часто ведут мысленные беседы с воображаемыми собеседниками, время от времени, чтобы не скучать, произнося что-нибудь вслух. Но, когда Иван Алексеевич хвастался своей находкой перед сержантом, которого здесь не было и быть не могло, он был уверен, что его собеседник здесь, рядышком. Он видел его так же ясно, как вот эту трухлявую сыроежку и лукаво подмигивающие лисички, – высокого, сухопарого и гибкого, как волейболист, с растрепавшимися русыми вихрами, с привычной, немного насмешливой улыбкой на носатой физиономии, с сигаретой в уголке широкого рта и прищуренным от дыма левым глазом. Он не выглядел фантомом, явившимся прямиком из прошлого. Вместо выгоревшей на солнце «афганки» с сержантскими погонами на нем были новенький непромокаемый камуфляжный костюм из магазина «Охотник – рыболов», пятнистая панама того же происхождения и резиновые сапоги; в левой руке сержант держал синее пластмассовое ведерко с горстью сыроежек и лисичек на дне. О прошлом напоминал только его неразлучный финский нож с выбитым на рукоятке гербом Третьего рейха. Этим самым ножом много лет назад сержанта Сухова пытался прирезать один бородатый ловкач в скрученной из грязного полотенца чалме. Сержант в тот раз оказался ловчее, бородач отправился к своему аллаху, а его финка досталась «товарищу Сухову», как звали его все во взводе, в качестве памятного сувенира, который со временем сделался чем-то вроде талисмана.
Иван Алексеевич на всякий случай огляделся по сторонам, точно зная, что никого не увидит. Естественно, никакого «товарища Сухова» в пределах видимости не обнаружилось. Мертвые не возвращаются с того света, чтобы сходить по грибы; просто на него опять, что называется, нашло, и хорошо, что это случилось в лесу, а не на людях.
– Я ж тебе говорил: после такого ливня лисички в лесу должны быть, – приседая на корточки возле ближайшей рыжей шляпки обратился он к отсутствующему сержанту. – Вот сейчас вернемся, зажарим их с лучком и схарчим под водочку… Ведь сто раз тебе повторяли: не спорь с командиром! Параграф первый: командир всегда прав. Параграф второй: если командир не прав, смотри параграф первый…
Эта натужная тирада показалась ему самому донельзя фальшивой и неуместной. Вокруг не было никого, кого она могла бы обмануть, за исключением самого Твердохлебова, а чтобы обмануть себя, ему следовало придумать что-нибудь похитрее.
Раздвинув влажный мох, он срезал лисичку, потом еще одну и еще. Лисички, как обычно, росли кучно, продолговатой дугой. Убедившись, что нашел и собрал все, Иван Алексеевич заглянул в лукошко. Грибов было маловато для того, чтобы хвастаться добычей, но в самый раз, чтобы нажарить средних размеров сковородку и хорошенько перекусить. Он любил жареные грибы: их вкус напоминал о детстве и недурно разнообразил скудное меню живущего на скромную пенсию вдовца. Кроме того, бродя
