и по форме офигенные. Ну я такой на кураже ускоряюсь… – Родион хрюкнул, – и тут она такая: Родя! Не, ну меня че-то пробило, для солидности сказал, что меня зовут Родион. – настоящий Родион вяло поднял руку, хотел что-то сказать, но сдержался, – ну и выдает: ты только не в меня кончай, а в подругу, я такой думаю, ну блин, мало ли у кого какие закидоны, а утром мне Танюха рассказала, говорит, Лизе четырнадцать, я п****ц в осадок выпал! Там такие формы, фасад тоже ниче, на сто процев е***ельная, но один х** не скажешь, что ей мало лет! Э, Але, ты че? – Родион прикрыл глаза рукой и трясся от приступа беззвучного смеха с легким, почти неощутимым налетом стыда.
***
Вино понемногу заканчивалось, темы для разговора тоже. Звучал аккомпанемент в лице Саньковского телефона, стартовавший под “intro” в виде ехидного вопроса, на который Родион только отрицательно мотнул головой:
– Родя, кто миром двигает? Ахаха, рабочий класс!
Плейлист был классический, «пацанский», состоящий из русского рэпа и простенького хауса. Сначала Родион морщился. После второго бокала, точнее кружки – другой посуды он не держал – морщиться перестал, а после четвертой, речитативы в духе «Я вырос на окраине города, в голову ударила моча, пульс отбивает ча-ча-ча» или «Эй, чика, мой пинчер рвется из ширинки моих чинос, я твой дикий латинос» стали казаться скорее жизненными и мотивирующими, нежели глупыми. Вино продолжало наступление на своем невидимом фронте. Выслушав историю про «бедную» Лизу, Родион перешел на темы, о которых в своем нормальном состоянии в десяти случаях из десяти промолчал бы.
– Я тут как муха между стекол. Вон и форточка вроде рядом, и крылья на месте, а… Ты читал про чайку, которая смогла?..
– Че?.. – Санек непонимающе пялился в глаза Родиона, тревожно смотревшие из-под навеса надбровных дуг.
– Книжка такая. Про чайку Джонатана Ливингстона.
– Это че, чайку так зовут?
– Да. Короче, эта чайка то ли опрокинулась, то ли… Я не до конца понял. Пока другие чайки творили бардак и хавали голубей, он качал скилл полета… И каждый раз, когда остальные чайки оставались за спиной глотать дымок, он переходил лигой повыше – хоп, и там он снова андердог. Он снова поднимался до гуру, потом еще левел-ап и еще, еще… До бесконечности ****ь.
Дно пустой кружки чакнуло о крышку стола.
– И че потом-то? – Санька заинтриговала история чайки-вечного аутсайдера, он слегка заерзал на стуле.
– Короче, слушай. – Родион сложил руки между колен и немного сгорбился, – ну вот мы. Че мы тут забыли?.. – он делал большие паузы и говорил медленно, как будто пришел к необратимо-важному заключению, – ну да, нам же говорили дома, – на семнадцатом-восемнадцатом левеле в этой локе ловить нечего, а в очередь на единственный годный спот можно не вставать, все расписано, хах!.. Вот сам смотри – есть в Реченске две шараги, но ты приперся сюда, почему?
Санек легко нашелся:
– Ну
