У меня своеобразный интерес… В мусорных баках не копаюсь, но книги вижу издалека. А эту, – Сергей Петрович выдернул из примечательного ряда сверкающий суперобложкой объемистый томик детективов. – Очистил от пищевых отходов, когда сам выносил мусор. Нет дарственной надписи, но и без нее ощущается история. Потрогай!.. Исходит тепло.
– Вы меня покорили, – признался Быстров, глядя на оживленного собеседника, протирающего носовым платком вспотевшие очки. – Семья может вами гордиться.
– А! Называют мусорщиком, да уж я привык.
Расстались они друзьями, крепко пожимая руки с обещаниями продолжить взаимоинтересную беседу. И когда Иван пришел в свою квартиру, то в первую очередь кинулся к мольберту, попытался в экспромте отразить первое впечатление от общения с неприметным, но удивительным человеком с богатым духовным миром. Как он не старался, не мог достичь сходства, изображение выходило карикатурным, лишенным поэтической одухотворенности. Не получалось целостного психологического образа. Как истинный художник, пусть неосознанно, Быстров почувствовал за внешней благопристойностью Сергея Петровича скрытый от внешнего взгляда иной мир, скорее всего – не очень привлекательный. И он загорелся непреодолимым желанием разгадать психологический ребус, иначе работа почтальона теряет духовно притягательную познавательность.
Ребус?
Близился новый год, но не чувствовалось предпраздничного настроения – всему виной отсутствие снега и сильные заморозки, из-за которых откладывались работы по художественному оформлению города. Присутствие в заиндевевшем городском пейзаже легко одетого почтальона в некотором смысле поднимало жизненный тонус горожан, но вызывало неоднозначные улыбки.
– Слушай! – встал на его пути плотно упакованный в шубу долговязый, еще не старый, трясущийся мужичок. – Ты сделал вызов зиме. Постой…
Без сомнения, не мерзнущий и не унывающий почтальон благоприятно влиял на всеобщее настроение, своим появлением приближал долгожданный праздник. Естественным образом шутливое замечание человека в шубе вызвало идею воспользоваться гостеприимством Сергея Петровича, перекинуться парой слов, заодно сделать перерыв в профессиональном марафоне. Поднялся к двери разгоряченный, окутанный инеем и паром, опустил руку на звонок. В квартире слышался приглушенный голос хозяина, но шаги… энергетика… И дверь нервно вздрогнула.
– Вам чего надо!? – Марина скривила крашенный рот. – Его нет!
– Как нет… я слышу.
– Чего тебе надо!? – Она переступила порог, прикрыла за собой дверь и процедила: – Если придешь к Сергею… ну, еще хотя бы раз, я пойду на почту, и тебе мало не покажется.
Иван громко расхохотался. Возмущение и протест жены Сергея Петровича выглядели нелепыми, и он искренне смеялся, наслаждаясь, как и полагается истинному художнику, крайней абсурдностью заявления. Так что женщина
