в осведомленности Александры Григорьевны относительно нездоровой психики клиентки.
Как бы в подтверждение его мыслям у подъезда повстречался Сергей Петрович. Беспокойный взгляд, полурасстегнутая старенькая дубленка и выбивающийся шарф наилучшим образом отражали семейную обстановку, чему виной, несомненно, являлась Марина Тихоновна со своим необузданным характером. Не воспринималась возможность предстать одновременно перед супругами – мучеником и его мучительницей. Неприятную окраску встрече придавал результат его последнего появления в квартире Алексеевых.
– Ты вот что… – Сергей Петрович положил руку на плечо Ивана, – не томись, а выложи, как на духу. Я вижу, у тебя с Мариной произошел эксцесс. Но ты не мучайся, выскажи, что произошло.
Иван не мог дальше терпеть незаслуженного – так ему казалось – великодушия, он убрал с плеча руку, прокашлялся и, наконец-то, выдавил нелегкие слова.
– Она предает вас.
– Ну!?
– Экспансивная женщина, готовая, простите… готовая броситься на первого встречного, – экспромтом выпалил Быстров.
– И только? – безрадостно рассмеялся Сергей Петрович. – Могу представить, как она тебя напугала. А теперь советую не брать в голову и забыть. Видишь, нет у женщины тормозов… Давай-ка присядем на скамейку, понежимся на солнышке. – Он тронул ткань спортивного костюма на Быстрове. – Надеюсь, не замерзнешь.
– Как вы можете!? – обескуражено повел головой Иван, садясь рядом. – Жить в одной квартире, делить постель…
– Прекрати! Все не просто. И мне нелегко, поверь. Для меня она – несчастная больная женщина, и живу я с ней исключительно для ее блага. И бросить не могу по причине обычной гуманности. Ты сначала выслушай, потом делай выводы.
– А надо?
– Если ты намерен и дальше работать на своем участке, тебе предстоит не раз с ней повстречаться. Она не упустит шанса, обязательно начнет тебя отслеживать, подстраивать нечаянные встречи. Твоя задача – не породить в ней глупые иллюзии, деликатно избежать конфликта.
– Что если прямо объясню?
– В ней проснется бес. – Сергей Петрович горько усмехнулся. – Убьет тебя. Я же сказал, она без тормозов… Считает себя неотразимой, а чтобы запретить…
– И что же, никакой управы?
– Управы, говоришь… лечилась она… в психушке. А так женщина нормальная, готовая к общению и милосердию. Ко всем людям тянется, не только к тебе. Часто церковь посещает. В ее восприятии мир представляется обителью всеобщей любви. Таких долго в изоляции не держат – выпустили. И что ты думаешь… После магазина вернулся, давненько это было, а она вокруг стола за Маргаритой бегает… с кухонным ножом. Нелегко с ней справиться… Дочка и теперь заикается. Ей тогда семнадцать исполнилось. Как полагается, торт на столе… появлению матери обрадовалась – наивная девчонка.
– Не спроста же.
