дорожкой, пока из дома Вера не позвала Вовку. Он ушел к ней, а Алексей продолжил работу.
Так, убирая двор, готовя еду, убирая в доме, помогая Вере, они провели весь день. Вечером пришла тетя, Алла Макаровна. Увидев Алексея, удивилась и спросила:
– А ты кто?
– Вовкин знакомый, – спокойно ответил Алексей.
– И что здесь делаем?
– Вообще-то, помогаю.
– И что ты помогаешь?
– Ну что ты, тетя Алла? Смотри, сколько мы сегодня по двору сделали.
Она прошла по двору, осмотрела дорожку, прилегающие и убранные ими клумбы возле дома. Видимо, не зная, хвалить ли их или ругать, села на лавку.
– Вы хоть ели-то чего?
– Мы с Лешей ухи наварили, Веру покормили, а себе яичницу с колбасой нажарили и поели. Сейчас что-нибудь на ужин будем делать. Решили с Верой посоветоваться, чего она хочет, – сказал Вовка.
– Ребята, – позвала Вера.
Они втроем прошли к ней.
– О, Алла пришла. Приготовьте жареной картошки. Так хочется.
– Договорились, – сказал Алексей.
И они пошли с Вовкой готовить, а Алла осталась с Верой.
Приготовив картошку, нарезав салат и хлеб, взяв для Веры тарелки, пошли с Вовкой к ним.
Накормили Веру и помогли Алле перестелить Вере постель, вышли на кухню.
– Поешь с нами, – предложил Алексей Алле.
– Да нет. Некогда уже. Надо свое хозяйство обрабатывать. Я пошла.
И она ушла, оставив их одних.
Поев, убрав посуду, Алексей зашел к Вере. Она лежала на спине и смотрела на икону, висевшую в углу, своими синими, как бездонное море, глазами.
– Я хочу тебе рассказать о своем походе в больницу. В общем, мы с Геннадием Владимировичем и Василием Иннокентьевичем договорились, что в понедельник мы кладем тебя в больницу. Делают тебе во вторник все анализы и готовят тебя на среду на операцию. Ты не против?
– А кто будет делать? Что, врачи из области приедут?
– Нет. Делать будем я и Геннадий Владимирович, а Василий Иннокентьевич – наркоз.
Задумавшись, Вера лежала и смотрела, не отрывая взгляда от Алексея.
– Думаешь, получится?
– Надеемся. Должно все быть хорошо. Мы подготовимся. Ты не бойся. Все будет нормально.
– Хорошо, – спокойно сказала Вера и, повернувшись к стене, заплакала.
– Вер, не надо. Все будет хорошо.
Алексей сидел на табуретке рядом с ее кроватью. Они молчали, и каждый думал о своем.
На улице совсем стало темно. Включили свет.
Через занавешенное окно свет в Верину комнату проникал слабо, поэтому Алексей днем и не рассмотрел Веру как следует.
Перед ним лежала худощавая девушка с очень красивыми чертами лица: острый небольшой нос, не пухлые, но четко очерченные губы, правильные дуги бровей придавали глазам
