небрежной рукой флакончика. Голова кружилась от этого нежного запаха, и внутри всё будто бы сжималось сильной, но в то же время мягкой рукой. Какая-то нега разливалась по всему телу, и вокруг не существовало больше ничего кроме этой навалившейся внезапно истомы.
Небо напоминало чёрный, расшитый золотыми звёздочками – искорками плащ чародейки Ночи.
Из леса прохладный летний ветерок приносил аромат еловой хвои, а руки гладили мягкий как бархатный ковёр мох.
И вся эта ночь смешалась в какую-то трогательно – грустную главу из любимого раздела книги под названием «Жизнь». Ведь всё это когда-то уже происходило со мной: так же вдыхала я аромат примулы, так же ярко освещала луна узенькие лесные тропинки. И так же, навсегда, останутся в моей памяти эти незабываемые, наполненные магией и волшебством июньские ночи.
Теперь сидя здесь, на нашей с Валери опушке, я вспомнила всё. Эта ночь уже была однажды в моей жизни, и вот теперь всё повторяется. В последний раз я была здесь с Владом, но потом всё резко изменилось, и это место снова стало только моим. Сестра приезжала теперь крайне редко, и у меня больше не было возможности разделить свой маленький мирок с ней. Просто на это не хватало времени. Она уезжала так же внезапно, как и появлялась в городе, и этих часов проведённых с ней мне всегда было мало. Мы говорили и не могли наговориться, будто бы не видели друг друга сотню лет. В этот раз она задерживалась в Лондоне. Насколько я могла знать, у неё случились проблемы с учёбой, и ей дали шанс на переэкзаменовку, поэтому всю половину летнего месяца она проведёт там. Я тоже всерьёз начала задумываться о том, чтобы уехать к ней. Возможно, мне удастся найти там неплохую работу и зацепиться в городе, тогда я смогу видеться с сестрой чуть ли не каждый день. Здесь меня всё равно больше ничего не держало кроме родителей конечно, но, думаю, и они смогут понять меня. Теперь всё здесь будет напоминать мне о Владе, и я так никогда и не отойду от нашего с ним разрыва. В Чарльстоне у меня была всего лишь выездная работа на несколько раз в неделю. Так как я была реставратором картин, то некоторые экспонаты мне разрешали забирать на дом и работать с ними там. Ну а были и такие, что просто не подлежали никакой транспортировке, поэтому почти каждый день мне приходилось ездить в город. Если честно, я была только рада этому, так как в процессе работы я отвлекалась и на некоторое время забывала о том, что ждёт меня по возвращению. А чаще всего меня там ждал пустой дом, по которому я бродила в полном одиночестве, дожидаясь возвращения Влада. Когда заказов было много, я с радостью хваталась за них, усердно налегая на работу. В другое же время моим уделом был диван в гостиной и телевизор, который хоть как-то скрадывал моё внутренне опустошение, заполняя его массой ненужных фактов.
Это только так, кажется, что мы готовы к несчастьям. К ним нельзя быть готовым никогда. О них можно думать, знать, предостерегаться и стараться защитить своих близких, но готовым быть невозможно.
Просто
