яхты в свите легата и в качестве инспектора храмов и общественных построек – представителя самого Верховного Понтифика. В братство понтификов Публий, однако, попал не сразу.
Древний род Коминиев, жил в Кампании с незапамятных времен. Сам же Публий происходил из семьи Аврунков, хоть и плебейской, но уважаемой и влиятельной в Геркулануме. Но ему не повезло, выпало родиться третьим сыном, поэтому военная карьера Публию не светила. И хотя под властью римлян офицеру самнитского происхождения было совсем непросто продвинуться в армии, одному из его старших братьев это удалось и сейчас он командовал центурией где-то в отвоеванной у пунов Иберии, если, конечно, был еще жив. Ну а самому Публию, хотя с оружием он управлялся не хуже своих старших братьев, ничего не оставалось, как пойти по ученой части. Таким образом он попал к жрецам Юпитера, а потом, позже, и в ученики к самому Понтифику Рима, которым в то время был Марк Эмилий Лепид. Какое-то время его карьера развивалась более чем успешно. И вот, после длительной учебы и нелегких экзаменов, он был, наконец, принят в братство понтификов и послан в Помпеи надзирать за инженерными работами. День был солнечным, зеваки на пристани с завистью поглядывали на блестящую свиту легата, хихикающие девушки, наверное – гетеры, улыбались Публию, и все, казалось бы, должно было радовать его сердце. Однако на сердце у Публия было неспокойно, а из головы не выходил недавний разговор с легатом.
Это произошло в самом конце недолгого морского пути, когда прозвучала резкая команда надсмотрщика, гребцы левого борта подняли весла, и галера легла на борт устремившись в проход между островом Прочида и предместьями Неаполиса. Легат, возлежащий на палубе, заметил стоявшего на корме Публия и поманил его к себе ленивым движением руки. Тот осторожно подошел, всем своим видом стараясь высказывать почтение, не переходящее, упаси Юпитер, в подобострастие. Легат с удобствами возлежал на походном ложе, а рядом с ним имелся кувшин с вином и блюдо с виноградом. Ни вина, ни фруктов он Публию не предложил, а лишь сразу завел с ним резкий, практичный и неприятный разговор.
– Я знал твоего покойного отца – говорил легат, уставившись на Публия немигающим взглядом – И поэтому желаю тебе добра. Но учти, возможности легата ограничены, ведь Кампания еще не полностью римская.
При этом легат хищно оскалился, давая понять, что рано или поздно она будет полностью римской.
– Кое-кто, хоть и признает главенство Рима, все еще обладает правами и привилегиями – проворчал он, поморщившись при слове «права».
Похоже, легат забыл, что его собеседник из самнитского, а не латинского рода. Но, взглянув в его холодные глаза, Публий понял, что все-то легат знает и все помнит.
– Так что помочь я тебе ничем не смогу – продолжал патриций – А вот совет дам. Ты, конечно, вольный гражданин, можешь им и пренебречь, но я бы посоветовал прислушаться.
Публий начал было заверять, что несомненно прислушается, но легат прервал его
