они пили вино и занимались любовью.
Утром им несли в постель кофе и горячие булочки, после чего, едва просмотрев заголовки утренних газет, они отправлялись на прогулку по городу.
Двадцатипятилетний Гардаш выглядел старше своих лет. Он был на голову ниже своей жены, поэтому у него имелись причины для рефлексии. Он запирался в ванной, смотрел на себя в зеркало и тяжко вздыхал. Он и сейчас не понимал, почему Катя вышла за него, что она нашла в нем. От отца Гардашу досталось будто бы самое неудачное. Курносость, белые, словно выгоревшие в пустыне, брови, несоразмерные с головой и чуть оттопыренные уши, из-за чего он в цирюльнях настаивал на длинных прическах. Спина его хранила сутулость, какие бы упражнения он ни пытался делать. К тому же Гардаш имел маленький размер ноги, сапоги и штиблеты ему делали на заказ.
Возможно, из-за этого он ревновал Катю. Ко всем живым существам. Даже к чужой болонке, которая случайно запрыгивала к ней на колени.
Зато от матери Александр унаследовал красивые карие глаза, хорошую кожу и чувственные губы, которые, пожалуй, чересчур часто растягивались в усмешке под линией усов.
Гардаш служил инженером в Минной лаборатории. Жалования ему бы едва хватило на скромную свадьбу и кольца для венчания. Зато красавица Катя получила у отца, графа Казимира Лозинского, достаточную сумму, чтобы ни в чем себе не отказывать.
Поэтому она и таскала за собой Алекса по самым дорогим магазинам. Без перерывов и милосердия. Он снисходительно терпел, пока она примеряла платья, туфли, а в особенности шляпы. Да-да, именно шляпы, до которых имела особую охоту, как многие барышни в начале XX века, и меняла их почти ежедневно. Она покупала всё, на что падал ее взор, и тут же распоряжалась, чтобы покупки несли в отель.
Отобедав однажды в «Империале», они собрались вернуться в номер, чтобы уж наконец залечь в постель. Гардашу казалось, что, по крайней мере, на сегодня с покупками покончено. Супруги наняли извозчика, который повез их в сторону парка. Но вдруг Катя заметила вывеску антикварного магазина, куда ей напоследок захотелось зайти.
Тяжко вздохнув, Гардаш велел извозчику ждать и поплелся вслед за подпрыгивающей на булыжниках молодой женой в таинственный сумрак салона.
Прозвенел дверной колокольчик, навстречу спустился антиквар, человек лет сорока на вид, который представился как Отто Вагнер. Из-за громкой фамилии Вагнеру часто приходилось объяснять, что ничего общего с родней великого композитора он не имеет. И Кате стал объяснять. Но Катю это не заинтересовало.
Она порхала по залу, подобно лиловой бабочке, то поднимаясь на цыпочки, то приседая, рассматривала предметы старины. Это были вещи из серебра, музыкальные инструменты, хрусталь, оружие, монисты и африканские маски. Наконец, до Гардаша донесся ее возглас:
– Милый, взгляни сюда! Ну, скорей, что ты там копаешься? Скорей!
Подойдя Гардаш и Вагнер, увидели, что так сильно привлекло внимание Кати. Это была затейливого вида шкатулка из голубого камня, украшенная по углам золотыми вензелями.
– Разве
