Алексея, – только сейчас я догадалась, что это были именно его родители, потому что он на них был похож, как две капли, а особенно на мать, – презрительно смотрел на свою бывшую жену и усмехался. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не отстраниться на метр от неё или не убежать – так ему было неприятно её общество и вообще вся ситуация. Он снова глянул на часы и нахмурил брови.
– Он такой же никчёмный, как и мать, – пробубнил себе под нос мужчина, а я тем временем придвинулась вплотную к палате товарища следователя, чтобы отдать эти чёртовы апельсины хотя бы мимопроходящей медсестре, – Я хотел успешного сына, а этот неудачник всего лишь наркокартели вяжет. Я в его годы уже капитаном был… Зачем я на тебе женился вообще? – с горечью размышлял он вслух.
– Потому что любил, – также горестно, вытирая слёзы, ответила мать Алексея.
– Бракованная любовь, бракованная жена, бракованный сын… Как бы я хотел вернуть время назад, – вздохнул мужчина, когда оба прислонились к противоположным стенам.
Они сделали это почти синхронно. Несмотря на разногласия и ненависть друг к другу, они до сих пор чувствовали друг друга. Между ними была какая-то невидимая тонкая связь. Возможно, они прожили долго, а потом разошлись. Возможно, жили недолго, но любили до беспамятства, потому чувства ещё остались. Особенно у неё. Он оскорбил за разговор её раз пять-семь, но она по-прежнему смотрела на него, как на божество, живое воплощение её идеала. Она была им заворожена. Может быть, она пыталась вернуть его в семью. Может быть, не раз. Или плакала по ночам в подушку, но даже не звонила, смотря, как его маленькая копия растёт у неё на глазах. Она, безусловно, гордится своим сыном, потому что он так похож на её былую любовь.
Они молча стояли и ждали, пока их впустят в палату. Слова кончились – говорить больше не хотелось. Они снова синхронно вздохнули и недоумённо уставились друг на друга. Я сидела так близко к ним, но они меня не замечали. У них был словно свой мир – мир воспоминаний.
Тишину прервала медсестра, которая вышла из палаты Алексея и обратилась к его родителям:
– Можете входить.
Мать парня ожидающе взглянула на отца. Он потупил глаза и заметно колебался входить или нет. На его лице читались страх и сомнение. Резко он помотал головой, развернулся и ушёл, смотря в пол. Он не мог смотреть бывшей жене в глаза. Сыну – тем более.
Женщина печально провожала его взглядом, ничего не говоря. Навернувшиеся слёзы она беспощадно размазала платком по лицу. Похоже, это было не впервые. Он уходил не раз – она уже смирилась. Подняв подбородок выше и высморкавшись, мать гордо шагнула в палату к сыну. Дверь за ней плавно закрылась.
Я из интереса придвинулась вплотную к двери, чтобы услышать голос Алексея. Мне хотелось услышать его снова, такой бархатный и нежный. Странно себе в таком признаваться, но, кажется, я скучаю по его голосу.
– Мам? – послышался крайне слабый и хриплый голос. Он был совсем
